Скуф. Маг на отдыхе 2
Шрифт:
— Подумала.
— Хорошо подумай.
— Хорошо подумала.
— Хм-м-м…
Ну допустим, — смекнул Дудка.
Это было ожидаемо. Из всех шестерых Стеклова просто обязана быть наглухо бронированной. Завидный послужной список, рекомендации, чистейшее личное дело и кристально чистая репутация.
Такую так просто не сломать.
И более того!
Такую даже жалко ломать. Слишком уж полезный для Империи человек. Если после ментального воздействия мозги оплавятся, будет не очень хорошо.
А ведь придётся, —
Но, к счастью, у него оставалось ещё аж целых пять девушек для допроса.
— Та-а-а-ак, — протянул он, демонстративно убрал Танино себе под задницу и взялся за папку с надписью «Шестакова». — Так-так-так. Ксения Константиновна, голубушка, ну давайте теперь с вами побеседуем, раз ваша подруга столь упёрта.
— Пошёл ты…
Тут Шама запнулась, потом снова достала губную гармошку, сыграла «Ту-ду-ту-ду-ту-ду», и пропела:
— А пошёл ты нахер, дяденька! — а затем снова: — Ту-ду-ту-ду-ту-ду! А ничего ты от меня не узнаешь! Ту-ду…
— Прекратите паясничать, Ксения Константиновна, — Дудка вчитался в дело. — Уж кто-то, а вы должны быть благодарны нашему ведомству за то, что вам был дан шанс прожить достойную жизнь. Неужели вы готовы спустить его в унитаз ради Скуфидонского?
— Не хочу я с тобой разговаривать, — на сей раз без музыки ответила Шестакова. — Просто не хочу и всё тут.
— Уточка говорит: зря-зря-зря, — сам пошутил и сам посмеялся Никита Евгеньевич. — Объясню тебе на твоём же языке, чернь.
— Эй!
— Заткнись! Твоё дело замято, но не уничтожено. Ход следствию можно дать в любой момент, и тогда тебя не спасёт никакая группа «Альта» и никакой Скуфидонский, понимаешь? И отправишься ты туда, где тебе самое место…
— Я тюрьмы не боюсь.
— А я и не про тюрьму, Ксюша, — улыбнулся Дудка. — Тебя эшафот ждёт, никак не дождётся. Ты же понимаешь, что артефакты такой мощи нельзя красть у таких людей безнаказанно?
— Я ничего не крала, — стиснула зубы шаманка. — Я забрала своё…
— Ну-ну.
Настала пора для игры в гляделки. И тригернуло барышню знатно, — подумал Дудка. — Стало быть, на верный путь встал.
— Как думаешь, что они сделают с тобой, как только узнают, что ты не погибла?
— Пошёл, — медленно и с чувством произнесла Шама. — Нахер. Урод.
— Ну! — тут Никита Евгеньевич резко просветлел лицом, хлопнул в ладоши и встал с кресла. — Вы у меня не одни, барышни. Посидите пока, подумайте хорошенько. Задайте себе вопрос: а стоит ли оно того? Ну и так далее. Не скучайте!
Со Стекловой точно всё, — сделал у себя в мозгах пометку Дудка, — а вот Шестакова пускай посидит, помаринуется. Сама себя накрутит, а там, глядишь, и сломается.
А может и Стеклова размякнет, от страха за подругу. Такие то сами ничего не боятся, а стоит прижать кого-то рядом и сразу в благородство
Никита Евгеньевич высунулся в коридор и свистнул санитарам, чтобы перетащили кресло. Путь его теперь лежал в соседнюю операционную, где в точно таких же условиях жути и неуюта сидели Её Сиятельство Ольга Сергеевна Фонвизина и кадет Ромашка.
— Утро доброе, барышни, — хмыкнул Дудка, плюхнулся в кресло и закинул ногу на ногу.
С тем он представился и чисто для галочки попытался договориться по-хорошему. Задал вопрос относительно аномальной трещины, услышал отказ и принялся за работу. К разговору с Фонвизиной он готовился дольше всего и теперь был очень горд своей осведомлённостью.
Скандалы, интриги, расследования.
Для сбора информации пришлось задействовать теневой сектор Тайной Канцелярии, так называемых «работников поля». Иначе говоря — сотрудников, которые втёрлись в аристократию, ходят по тусовочкам и собирают сплетни.
Так что с неё-то и начнём, — решил Дудка.
— Ольга Сергеевна, — сказал он подчёркнуто вежливо. — Ваше Сиятельство. Признаться, нечасто приходится допрашивать людей вашего статуса и положения, и мне даже как-то не по себе.
— Увольте, граф, — Фонвизина в свою очередь тоже продемонстрировала свою осведомлённость касательно следователя. — Думаю, вам и посерьёзней людей допрашивать приходилось. И не только допрашивать.
Дудка смущённо улыбнулся.
— Вы мне льстите, Ольга Сергеевна, — продолжил он. — Так вот. Конкретно к вам у Тайной Канцелярии никаких претензий нет. Как только ваша матушка узнала, в каком затруднительном положении вы находитесь, она тут же подключила свои связи и, что называется, похлопотала на самых высоких уровнях. Так что вы можете идти.
Фонвизина даже не дёрнулась. Аристократка до мозга костей, она прекрасно понимала, что прямо сейчас началась какая-то игра. Слов, смыслов и подсмыслов. Так что с губ графа Дудки вот-вот должно слететь какое-нибудь…
— Но? — решила Оля поторопить тайника.
— Ах-ха-ха-ха! — вежливо посмеялся Никита Евгеньевич. — Вы очень проницательны, Ваше Сиятельство. Одно «но» действительно есть. Признаться, мне даже как-то неловко лезть в личные и… м-м-м… возможно даже интимные дела вашего рода, но ваша матушка была недвусмысленна. В свою очередь смею заверить вас, что всё услышанное я сохраню в тайне.
— К делу, граф.
— Конечно, — кивнул Дудка. — Мы можем разговаривать при госпоже Ромашкиной? Если вам будет так удобней, то мы могли бы уединиться и…
— Нет-нет, всё хорошо. Продолжайте.
— Хорошо. Её Сиятельство сказала… ох, как неловко… Её Сиятельство сказала, что вступится за вас только в том случае, если вы наконец-то примите предложение вашего жениха. Имён она, разумеется, не называла, но дала понять, что речь идёт о…
— Тихо! — рявкнула Оля. — Он мне не жених.