Скуф. Маг на отдыхе 2

Токсик Саша

— Но Ольга Сергеевна, — развёл руками Дудка. — В таком случае княгиня велела держать вас под стражей наровне с остальными. Угрожала лишить фамилии и титулов.

— Блефует, — сказала Фонвизина. — У неё нет таких полномочий.

И тут же смекнула, что граф не привёл никаких доказательств тому, что вообще общался с её матерью. Уж насколько бы родительница не была одержима этой помолвкой и возвышением рода, — хотя казалось бы: куда уж дальше? — но на такую подлость она бы ни пошла.

Всё-таки…

Какая ни есть, а мать.

—

Мне не требуется ничья помощь, — отрубила Фонвизина. — В данный момент я член группы «Альта». Не нужно меня как-то выделять и уж тем более делать поблажки. Я буду отвечать наровне со всеми. А буду ли я вообще отвечать или нет, это уже не вам решать. Это будет решать Скуфидонский.

— Как скажете, Ваше Сиятельство, — улыбнулся Дудка. — Ох и запудрил же он вам мозги, конечно. А хотя… психопаты, они ведь и впрямь харизматичны. И крайне убедительны. Ну да ладно…

С тем он замолчал и принялся листать личное дело Ромашкиной. Почитал-почитал, а затем вздохнул так, будто на него разом рухнула вся тяжесть мира, сказал:

— Юлия Юрьевна, — и поднял на оборотнессу глаза. — Как же я задолбался за вами подчищать, Юлия Юрьевна.

— Что?

Ромашка моментально вжалась в стул. Вот оно, — понял Дудка, — слабое звено.

— Эпизод за эпизодом, — продолжил он. — То тут, то там. Подписки о неразглашении, изъятие видеоматериалов, заметание следов, подкуп свидетелей и прочее, прочее, прочее. А сколько издержек понесло наше ведомство из-за того, что вы не умеете контролировать свой дар?

— Но я научилась! — захлопала глазами Юля. — Это всё в прошлом! Я теперь…

— Не знаю, не знаю, — покачал головой Никита Евгеньевич. — Если Скуфидонский подпишет отказ от командования группой «Альта», в чём я, признаться, ни на секунду не сомневаюсь, то ваше молчание будет расценено как измена.

— Измена?

— И более того, как чёрная неблагодарность. Мы же с вами по-хорошему, а вы что?

— Юля, он давит, — встряла в разговор Фонвизина. — Пропускай мимо ушей.

— Плохой совет, Ваше Сиятельство. Рекомендую всё-таки прислушаться к моим словами. Если вы, Юлия Юрьевна, откажетесь сотрудничать, то вас ждёт казнь…

— Что?!

— … и это в лучшем случае. Ведь… казнь в Российской Империи очень даже гуманна, — мерзко улыбнулся Дудка. — А вот если наше ведомство попробует наладить отношения с Нобелями… те самые отношения, которые были испорчены по вашей вине. То в таком случае нам придётся намекнуть из-за чего, ну а точнее из-за кого случился весь сыр-бор с их так называемым «филиалом».

Никита Евгеньевич выждал театральную паузу.

— Тут ведь и мои интересы под угрозой, понимаете, Юлия Юрьевна? Вы-то ладно. Я вас первый и, возможно, последний раз в жизни вижу. А вот Хельсин — очень перспективный сотрудник. Жаль, если трагически погибнет при исполнении.

При одном лишь упоминании экс-охотника на нечисть Ромашка побледнела. Ком в горле,

слёзы на глазах и ногти, чуть ли не до крови впившиеся в колени.

— Тише-тише-тише, — Фонвизина взяла подругу за руку. — Это всё ложь. Это всё блеф. Это всё давление, не переживай, всё будет нормально.

— Думайте пока, — Дудка встал с кресла и молча пошёл на выход.

Посевная сомнений продолжалась. Санитары оперативно перетараканили кресло в третью, последнюю комнату.

— Чертанова Екатерина Дмитриевна, — нараспев прочитал имя с папки Дудка, заходя внутрь. — И Смертина Маргарита Викторовна. Ну здравствуйте, девушки.

На сей раз Никита Евгеньевич даже не попытался начать по-хорошему и решил сразу же приступить к прессингу. То, что Скуф отдал приказ молчать, он уже хорошо уяснил. И то, что кадеты группы «Альта» своему командиру слепо верны — тоже.

— Смертина, — с явным пренебрежением произнёс Дудка. — А ты почему не в смирительной рубашке?

— Что?

— Шучу, — сказал Никита Евгеньевич, однако даже не улыбнулся. — А может быть и не шучу. Скажи-ка мне, деточка, а что тебе известно о твоём даре?

— А? Я… Я некромант.

— Некрома-а-а-ант, — протянул Дудка. — А что же ты не стоишь на учёте, дорогой мой некромант? Что же ты не отмечаешься где надо? Что же ты, падаль такая…

— Слышь! — вступилась за подругу Чертанова. — Ты как с девушкой разговариваешь?!

— Она не девушка.

— Что?! Да ты кто вообще такой?!

— С тобой потом отдельный разговор будет, а пока заткнись, — сказал ей граф. — Смертина!

— Что?

— Историю в школе учила? Не отвечай! Вопрос риторический. Наверняка учила и знаешь, что во время известных событий некоторые некроманты примкнули к восстанию Лича.

— Некоторые, — слабо улыбнулась Рита.

— Некатарые, — передразнил её Никита Евгеньевич и в сердцах плюнул. — Это тебе в учебниках написали, что некоторые. А я тебе правду скажу. Абсолютно все некроманты в мире так или иначе примкнули к восстанию. А те из них, кого не получилось взять за жопу, они вовсе не лояльные. Они недообследованные.

Внезапно для себя Дудка сам вышел на эмоции и даже с кресла вскочил. Всё-таки сам был на той войне и видел, как погибают товарищи.

— Ваш дар проклят, — сказал он Рите, пристально глядя в глаза. — Вас, тварей, в клетке держать надо, а не в спецгруппы определять.

— Но я ведь, — Смертина сейчас из последних сил боролась с заиканием. — Я ведь ничего плохого не сделала!

— Знаю, — кивнул Дудка. — Но лишь потому, что тебе повезло. Когда Лич лютовал, ты ещё ребёнком была, иначе бы тоже примкнула в первых рядах.

Никита Евгеньевич резко выдохнул, на раз-два успокоился, — успел выработать навык за годы работы, — и сел обратно в кресло.

— Скуф, — прошептала Чертанова, воспользовавшись заминкой.

— Что Скуф? — прошептала в ответ Смерть.