Скуф. Маг на отдыхе 2
Шрифт:
Меня задабривают.
Пытаются умаслить, как какое-то божество.
А не был бы я Василием Ивановичем Скуфидонским, уже давно сидел в допросной и пересказывал бы уже все свои показания по тридцатому разу, на предмет ошибок и не состыковок.
Ну а после…
Почистили бы обо мне все сведения из всех баз, — как будто и не существовало меня никогда, — и всё. Упекли бы пожизненно, как подопытную крысу. Тур по лабораториям длинною в жизнь, и не факт, что внесли бы в расписание прогулки.
Так что фильтровать
Но сперва:
— Валигура где? — спросил я тоном, который как бы намекал, что раз уж разговор пошёл серьёзный, то друзей за этим столом больше нет.
— С ним всё в порядке, — уверил меня Гринёв. И улыбнулся так искренне, что вот нихрена не верится.
— Покажи, — сказал я. — Приведи.
— Скуф…
— Приведи, говорю. Хочу знать, что с парнем всё в порядке.
— Гхым, — тайник поднял бровь и достал телефон. — Не доверяешь мне, значит?
— Сам пословицу вспомнишь? — хмыкнул я. — Или освежить в памяти?
— Доверяй, но проверяй, — пробубнил Гринёв, печатая сообщение. — Сейчас приведут твоего Валигуру.
И впрямь. Через пять минут Ярик появился в дверях. Чистый и свежий. Не битый, как говорится, не крашеный. Попросить министров выйти нахер, чтобы перекинуться с ним парой слов я счёл перебором, а потому сам вместе с инженером на минутку выскочил в коридор.
— Нормально всё? — спросил.
— Нормально, — кивнул Ярик и нахмурился, явно не понимая с чего вдруг такая забота.
— Вас здесь держат? В здании?
— Ну да, где-то тут. Этажом выше.
— Не обижают?
— Не обижают… а что такое-то?! — Валигура явно потерялся. — Что случилось-то, Василий Иванович? И кстати! Что там, внутри трещины?
Ну вот, ещё один любопытствующий. Ох и ценной же всё-таки информацией я разжился.
— Потом расскажу, — похлопал инженера по плечу. — Ну всё, иди. Увидимся ещё.
— Ладно…
С тем Валигура потопал обратно по коридору, — что характерно один, безо всякой охраны. Ну а вернулся к министрам. Скомандовал наливать, улыбнулся весь из себя дружелюбие, и спросил, что именно они хотят от меня услышать.
Как я и ожидал ответ был пространным:
— Всё…
* * *
В то же самое время карантин группы «Альта» проходил менее гламурно. Джакузи специально под их нужды не устанавливали и осетриной не угощали. После того, как девочек развели с Василием Ивановичем, их ещё и между собой развели.
По парам.
Таким образом очная ставка не сорвётся, но при случае альтушки будут топить друг друга неловкими паузами, несостыковками,
Кто так решил?
Так решил Никита Евгеньевич Дудка. Сразу же нужно обмолвиться о том, что над его фамилией в Тайной Канцелярии уже давно никто не потешался. Выходило себе дороже, вплоть до увольнения по высосанной из пальца причине.
И более того.
За годы службы Никита Евгеньевич добился того, что слово «дудка» ассоциировалось у тайников сугубо с опасностью. Суровый человек был Дудка. Резкий. Бескомпромиссный. Скорый на расправу и совершенно лишённый принципов, если речь идёт о работе.
Среднего роста, среднего телосложения, с волосами средней длинны и глазами, цвет которых просто невозможно запомнить. Без шрамов, татуировок и каких-либо примет. По долгу службы Никита Евгеньевич стал невидимкой, способным потеряться не только в толпе, и на фоне панельного дома.
Профессионал своего дела и менталист стального уровня. Человек, который помотался по миру и устроил столько диверсий, что стал в своих кругах живой легендой. Более того, в послужном списке Никиты Евгеньевича был даже один дворцовый переворот в одной из центральноафриканских стран.
Название страны по понятным причинам не афишировалось.
Дудка был первым замом Гринёва, его правой рукой и воспитанником.
Но вот беда…
Ему надоело быть замом. До смерти надоело. А ступенькой выше располагалась лишь должность Главы Тайной Канцелярии; никаких «старших первых заместителей» или «очень главных первых заместителей» не было и быть не могло.
Ждать, когда Гринёв уйдёт на покой не приходилось, — всё-таки ему ещё даже пятидесяти нет. Так что путь у Дудки был один. Двигать. Подставлять. Выявлять некомпетентность руководителя и компетентность свою.
И вот, спустя такое долгое и мучительное ожидание, у него наконец-то появился шанс. Дело, за которым следит лично Его Величество — единственный человек, который может уволить Гринёва к чёртовой матери.
Так что-либо сейчас, либо никогда.
Гринёв поручил ему допросы и сказал не давить на группу «Альта». Обращаться нежно, ласково, выдать пледы и какавушку с маленькими такими разноцветными зефирками, чтобы им стало тепло и уютно.
— Хера с два, — решил Дудка. — Не в мою смену.
Изображать работу, пока сам Гринёв отправится добывать ценные данные? И у кого? У своего старого приятеля Скуфидонского? Да даже если отбросить их приятельство, то выбить силой что-то у Столпа Империи совершенно невозможно, а сам он вряд ли станет откровенничать.
Так что Гринёв ничего не узнает.
А точнее…
Ничего такого, что ему не позволят узнать.
Зато вот он, — Дудка, — если поторопится и разыграет все карты, как надо, станет героем дня. И недели. И месяца. И всей, мать её так, жизни.