Скульптор
Шрифт:
Ещё один – универсал, обладающий превосходными базовыми знаниями в нескольких физических и химических дисциплинах, но так и не получивший ни в одной из них учёной степени.
И последний – музыкант и поэт, в «прошлой жизни» лингвист.
Первоначально предполагалось, что экспедиция отправится тихо, без лишнего шума, и освещать её будут лишь научные и околокосмические издания ОСР. Но за два дня до старта Совет изменил решение и выдал аккредитацию ещё и десятку иностранных журналистов, изрядно заинтересованных и целью «Вестника», и его маршрутом. Шутка ли: семь человек отправляются в странствие протяжённостью в шестьдесят миллионов лет. И это только в одну сторону!
И за три дня до старта
Но тщетно. Распоряжения о недопуске посторонних лиц к команде и кораблю выполнялось безукоризненно. И журналистам пришлось удовольствоваться официальными пресс-конференциями, на которых, тем не менее, не было космонавтов; просмотром информационных фильмов и праздничными фуршетами с концертной программой.
Впервые они увидели корабль только в день старта. Огромный, сверкающий серебром, шарообразный, полностью сотворённый человечеством, он уже стоял на опорах, готовый в любой момент отправиться в путь. На его блестящем боку гордо красовалось ало-золотое название «Вестник», придуманное лично Вячеславом Артемьевичем. Но при всей своей монументальности внешне он ничем не отличался от сотен разноцветных сфер, на скорости 250 км\с бороздящих просторы Солнечной системы.
В тени корабля, ожидая завершения речи министра космического развития, скромно стояли семеро космонавтов.
Первый – среднего роста кареглазый шатен с резкими чертами лица и тонким крестообразным шрамом на правой скуле. Полковник Константин Усиков, командир корабля. Одетый в золотистую форму космических войск ОСР, он стоял, касаясь рукой «Вестника», и задумчиво смотрел куда-то за горизонт, поверх собравшихся зрителей.
За ним – второй и третий пилот, в такой же золотистой форме, похожие как аверс и реверс. Оба высокие, атлетически сложенные, замершие по стойке смирно. Второй пилот – старший лейтенант Мухаммед Алиев – обладатель тёмной кожи, орлиного носа и очень тёмных, почти чёрных глаз, был единственным космонавтом, надевшим головной убор. Под форменной фуражкой, отбрасывающей тень до подбородка, лицо Мухаммеда казалось холодным и бесстрастным. Третий пилот – лейтенант Роланд Иванов – широко улыбался, обводя взглядом трибуну, зрителей и космодром. Его большие голубые глаза улыбались тоже, и казалось, что ярко-рыжие, вьющиеся мелким бесом, волосы и веснушки, густо усеявшие нос и скулы Роланда, радуются всему происходящему так же, как и их обладатель.
В центре стояли женщины. Они обе, не сговариваясь, предпочли гражданскую одежду униформе космонавтов. Симпатичная пухленькая короткостриженая блондинка облачилась в тёмно-синий брючный костюм, из-под пиджака которого виднелись воротник и манжеты серой поблёскивающей блузки. Людмила Георгиева, обладательница широчайше-поверхностных знаний во множестве отраслей науки, вежливо улыбалась и изредка поднимала руку в приветственном жесте, но по небольшой скованности в её жестах было заметно – всеобщее внимание нервирует Людмилу. В отличие от худой высокой брюнетки, словно состоящей из одних острых углов, расслабленно прислонившейся к обшивке «Вестника». Кристина Когтева, композитор, автор трёх опер и бессчётного количества композиций разного уровня популярности, привыкла быть на публике. Она лениво разглядывала собравшихся, изредка прикладывая ко лбу руку, украшенную крупным браслетом в виде пантеры. Изумрудно-зелёный брючный костюм повторял цвет её глаз и был, пожалуй, самой официальной вещью из надетых ею за последние десять лет. Но куратор был непреклонен: старт миссии не должен выглядеть, ни слишком серьёзно, ни слишком легкомысленно.
Юрий Власов, один из конструкторов «Вестника», предложивший свою кандидатуру на должность бортинженера, предпочёл простой коричневый комбинезон и коричневую же рубашку с вышитой на нагрудном кармане серебристой окружностью. Самый старший из космонавтов, рано поседевший, невесть где потерявший мочку правого уха, Власов напоминал невысокое кряжистое дерево, прочно укоренившееся в земле. Он внимательно слушал речь министра, не сводя с него тёмно-зелёных, с золотистыми искрами, глаз.
Последним стоял Сергей Демидов, врач и этолог. Невысокий – даже чуть ниже Людмилы – он явно не испытывал никаких комплексов по поводу роста. Темноволосый и голубоглазый, с тонкими чертами лица, облачённый в простой серый джемпер и тёмные брюки, он очень походил на стереотипного интеллигента начала двадцатого века. Довершали сходство сдержанная, но дружелюбная улыбка, которой он одаривал зрителей, и круглые очки в тонкой металлической оправе.
Наконец министр закончил речь. Заиграл гимн, и нижняя часть «Вестника» плавно опустилась вниз. Посланники встали на платформу и дружно вскинули руки, прощаясь с Землёй.
***
– Поехали, ребята.
Константин Усиков занял место первого пилота. Рядом – в кресло второго пилота – опустился Мухаммед. Команда столпилась за их спинами – пятеро ярких индивидуальностей, ставших в этот миг единым волнующимся целым. Каждый из них провёл несколько месяцев на тренажёрах, отрабатывая самые разные действия, стандартные и не очень. Но разве может сравниться тренажёр с настоящим, единственным в своём роде, кораблём, готовым отправиться в первый полёт?
Сквозь стенки, настроенные на полупрозрачное состояние, космонавты видели, как фотографы, видео и проекционные операторы засуетились, наводя объективы.
Согласно предварительно утверждённому плану, Алиев вывел на внешнюю стенку карту полёта: от Байконура к внешней границе пояса астероидов, минуя Луну и Марс. Следующей точкой было отмечено созвездие Стрельца, и никакой линии между поясом и созвездием проложено не было.
– Забегали, защёлкали. Кажется, удивились. – Кристина, с ехидной усмешкой наблюдала за суетящимися журналистами. – Знали бы они, что мы можем прямо отсюда прыгнуть к Стрельцу.
– Не можем. Ройская прямо сказала: рискованно. Лучше производить прыжок в месте, максимально удалённом от любых космических объектов. – Константин положил руку на экран нейроинтерфейса. Эта, корабельная, версия для надёжности была оборудована ещё и датчиком нейрофизических импульсов.
– Я помню, что рискованно. Но в принципе же – можем.
– Можем. Аэлита, просыпайся. Пора взлетать.
На боковой панели сформировалась проекция красивой женщины в развевающихся золотистых одеяниях – изображение, созданное подсознанием командира корабля.
– Костик, а чего это у тебя Аэлита, как какая-то арабская танцовщица выглядит?
Все члены экипажа удивлённо разглядывали созданный командиром образ помощника, но озвучить общий вопрос решился только Мухаммед.
– А чёрт её знает. Когда в первый раз настраивали, мне забыли сказать, что она такой и будет всё время, когда я вызываю. Я и не стал что-то приличное создавать, отдал на волю подсознания. А там такое.
– Да ладно тебе, Муха. Твоё чудо-юдо пострашнее будет. – Обладатель звучного имени Роланд, никак не сочетающегося с фамилией Иванов, толкнул в плечо второго пилота. – Я в тот день без успокоительного заснуть не смог. Всё ждал, что оно на меня нападёт из-за угла.