Скверна
Шрифт:
– Они такие же дикари, как ты, капитан, – заметила Бетула и, наконец, стала подниматься на ноги. – Последние годы я находила приют именно у них. Но мою деревню сожгли. Думаю, что убили всех.
Она помрачнела и как будто завяла на глазах.
– И ты с твоей силой не могла противостоять работорговцам? – удивился Игнис.
– С моей силой? – не поняла Бетула. – Что может сделать площадный певец, если ему заткнут рот? Как он покажет силу своего голоса? Этими работорговцами правил тот человек с волчьей головой. Когда он был жив, он наводил ужас. До тех пор пока ужас не стал наводить его корабль. Этот воин пробрался в нашу деревню незамеченным, отыскал меня и оглушил. Я пришла в себя в клетке. Уже там я услышала похвальбу негодяев о том, что они учинили в моей деревне. Прочее вы знаете.
– Вот уж никогда не подумал, что даку служат степнякам! – крякнул Моллис. – Обычно они приходили с севера.
– Не знаю, – нахмурилась Бетула. – Мне показалось, что степняки служат даку. И таких, как мой похититель, в степи немало. Они говорили и об этом…
– Мой корабль, к счастью, в море, а не в степи, – заметил Моллис. – Вот только команды у меня нет. А в этих краях она нужнее, чем где бы то ни было.
– Не волнуйся, – успокоил капитана Игнис. – Я рвусь домой, но слово сдержу. Пока твоя команда не будет полна, я тебя не оставлю. Тем более что тот путь, о котором ты говорил, – граница между землями Монтануса и чекеров лиг на триста севернее. Ведь так?
– Зачем так далеко забирать к северу? – удивилась Бетула. – Тем более что королевские прайды заносчивы, недоверчивы и злы. Свеи и венты вынуждают их строить высокие башни и спать с мечами под боком. Их жрецы ни на час не выходят из священных рощ. Между тем дорога на восток есть и в окрестностях Ашамшу. И я знаю ее. Это мои места. Пусть и недолго, но я жила здесь. А за перевалом Галата. Там не убивают путников и не скручивают в рабство каждого незнакомца. Я готова показать этот путь.
– А ведь ты хотел избавиться от женщины на корабле! – оживился Игнис. – А мне нужно домой. Очень нужно.
– А команда? – вскричал Моллис.
– Капитан, – подал голос Шупа. – Ты же говорил как-то, что уже бывал в Ашамшу?
– И что? – выпучил глаза Моллис. – Там не торгуют рабами, чекеры не чужды разбою, но их вера не позволяет рабства, хотя они легко перепоручают грязное дело своим друзьям. Но в Ашамшу нет рынка рабов! Случалось, его устраивали прямо на галерах в море, но не в городе. А если бы и был? Я бы купил себе команду, но у меня нет на это монет и времени, чтобы испытать каждого. Да и не таким путем я собирал ее до сего дня.
– Там рынок моряков, – напомнил Шупа. – Ашамшу – вольный чекерский город. Да, рабства там нет, но там есть женщины, вино, колдовские травы, огромный рынок краденого, драгоценные камни, золото. Там тысячи моряков, которые спустили прежние заработки и готовы к следующим. Нужно только выбрать подходящих.
– Выбрать подходящих? – оторопел Моллис. – Среди убийц, насильников, воров и негодяев?
– Но ведь не все они такие? – сдвинул брови Шупа.
– И где то сито, которым я буду намывать золотой песок в вонючей и грязной реке? – заорал Моллис.
– Твой корабль, – сказал Игнис.
– Твой корабль! – просиял Шупа.
– Люби его, – улыбнулась Бетула.
…Именно пристань Ашамшу – города, который расположился на этом месте только из-за глубокой, защищенной скалами от буйства моря бухты и взбирался серыми коробками угрюмых домов на крутой берег, словно пытался оторваться от грязной пристани и убежать в более благословенные края, подтвердила, что «Белому» несказанно повезло или с капитаном, или с худой и нескладной попутчицей, или еще с чем-то. У пристани не было не только ни одного целого судна, вовсе не было никакого, хотя из воды торчали мачты и несколько ладей и даже данайских галер грудами обломков лежали на берегу между такими же разбитыми сараями. Да и в самом городе, судя по сорванным крышам и размытым селями улицам, эти три дня отметились не только шумом дождя и завыванием ветра. Но даже в окружении этого ужаса на двух башнях, охранявших вход в бухту Ашамшу, продолжали стоять чекерские мытари, а у самой пристани, среди недавнего разорения, шумел обычный базар. Мытари, впрочем, были разочарованы пустотой трюма «Белого», хотя тут же сочли зеленую траву, бултыхающуюся на его дне, дорогущей ханейской морской капустой, которую можно и есть, и применять как снадобье при лихорадке и цинге, и даже откармливать ею скот, который, судя по взысканному мытарями побору, неминуемо должен был покрыться после такой кормежки золотым руном. Однако уже на берегу оказалось, что в городе не все ладно с продовольствием, капусту торговцы из трюма выгребли, и если не принесли барыша Моллису, то уж точно вернули нежданно потраченные на мытарей монеты.
Капитан, который слегка успокоился, на время, пока Шиару сладит с пополнением запасов пресной воды, отправился прогуляться по городу, но о наборе команды говорить пока запретил. И его можно было понять: едва «Белый» бросил якорь, как на пристань высыпала толпа моряков, напоминающих скорее бродяг. Моллис над ними возвышался, как сторожевая башня над глиняным плетнем, а когда вернулся через час, оглушенный криком торговцев, то с досадой заметил, что не то что команду невозможно набрать из этого сброда, но даже гребцов на пару лодок, чтобы дерьмо вывозить в открытое море. Хотят наняться все, на берегу полтысячи человек, подходят еще, но половина из них либо готова дать палец под отруб, чтобы только выбраться из Ашамшу, либо ничего не смыслит в морском деле. А прочие либо горазды перерезать всю команду и захватить судно, либо ни на что не способны, потому как пропитаны местным вонючим пойлом или дымом до судорог.
– Заберут их, – досадовал Моллис. – И без меня заберут. Даже если поганые пираты не появятся тут в ближайшие месяцы, заберут. Или такие же степняки на корабле, вроде того, что вез Бетулу. Либо свеи. Свеи, правда, связывают доходяг и везут в Шкиану, там большой невольничий рынок, за мелкую монету их скупают вентские князьки, чтобы устраивать маленькие битвы с собственными соседями. А степняки бросают сотню-другую в трюм, запирают без воды и пищи и ждут. Через неделю-другую открывают, смотрят, кто перегрыз глотку другому, напитался человечиной и кровью, и опять закрывают. Пока не останется десяток или два. Вот этих уже везут, чтобы влить в свои самые страшные и черные сотни. Но мне не нужны те, кто готов грызть чужие глотки! Как тут выбрать?
– И они уже знают о наборе? – сдвинул брови Игнис.
– А то не видишь? – сплюнул Моллис. – Вон! Прыгают, ждут! Я сказал по дурости, что проверять буду всех, пока не найду нужных, но нужны мне только два с половиной десятка моряков. Честных моряков. Чистых и работящих. Способных держать в руках оружие, но без гнили в груди. Закашлялись сразу, как будто я о хворной гнили заикнулся. Хотя есть там несколько лиц, есть. Но не моряки. Уже готов брать кого попало, лишь бы на мерзавцев не напороться. Ладно, если что – средство от морской качки найдется. А как известно, самое лучше средство – качка без перерыва. Или привыкнешь, или сдохнешь. Ладно, красавица? Ты где там? Вот тебе платок с моей шеи. Вот платье, взял на рынке за пару серебряных монет. А вот эта одежка на каждый день. И спутнику твоему тоже кое-что взял. Не отпускать же вас как оборванцев.
– Счастья твоему кораблю, черный капитан! – повисла на шее у Моллиса Бетула и разве только не облизала ему щеки.
– Цыц, костлявая! – вытаращил он глаза. – Только переодеваться на палубе не вздумай, а то точно придется идти в бордель, чтобы воспоминания на мягкое да живое переиначить.
– Все-таки отпускаешь? – спросил Игнис, когда Бетула умчалась в рубку. – Команду-то еще не набрал.
– Надо отпускать, – признался Моллис. – И девку надо убрать с корабля, хоть и благодарен я ей, да и что тебя держать? Вот два ярлыка, выправил у мытарей. С ними хоть до Самсума, хоть куда. Побудешь немного чекером, ничего страшного. На палубе ты подзагорел, до нилота тебе далеко, а до чекера в самый раз. Только волосы не подрезай, завяжи хвост сзади лентой или косу, смотри сам. Не отличишь. Как тебе чекерское имя Асаш? Ну и что, что ты чекерского не знаешь, я вот скоро нилотский забуду. Родители твои с острова Сепу, а там ищи-свищи. Вырезали всех чекеров на Сепу давно уже. Там только лигурры да толика иури и ханеев. А ты…