Сквозь огонь и лёд. Хроника «Ледяного похода»
Шрифт:
Баронесса нажала на спусковой крючок, диск пулемёта завращался, из ствола вырвался огонь, а у ног лошадей догонявших появились земляные фонтанчики. Преследователи замешкались. Соня выдала ещё очередь, но ни в кого не попала.
– Пулемёт плохой, – оправдывалась де Боде, – из него разве попадёшь? «Максим» надо было брать.
– «Максим» тяжёлый, таскать его, – ответил Зимин. – Не разговаривайте, прапорщик. Стреляйте.
После третьей очереди у преследователей упал конь и один из казаков схватился за плечо.
– Повыше, Соня.
Соня
– Побереги патроны, прапорщик, – сказал Зимин.
– А почему вы не стреляли? – спросила Софья, вставая с шинели.
– Зачем? Ты прекрасно одна справилась. И патроны сберегли, они нам ещё пригодятся.
Игнатов поднял пулемёт и направил его на подъезжающих к ним казаков.
Казаки взобрались на холм, в чёрных бурках, в черных папахах. Один из них поднёс ладонь к правому виску и доложил:
– Сотник Десятого Донского полка Абрамов Андрей Николаевич.
Зимин вздохнул облегчённо: красный командир вряд ли бы так представился. Он тоже поднёс ладонь к виску и представился:
– Командир отряда Корниловского ударного полка полковник Зимин Виктор Витальевич.
– Добровольческая армия?
– Так точно.
– Атаман Попов с вами?
– Нет. Он в Сальские степи ушёл. Опоздал ты, сотник.
Сотник сплюнул с досады.
– Мы из Новочеркасска, – сказал он, – там такое твориться!
– Об этом можно было бы догадаться. Раньше надо было бы уезжать.
– Надо было, – согласился сотник, посмотрел на Игнатова с пулемётом и сказал: – Спасибо, капитан, хорошо стреляли. Выручили.
– Не за что. Только это не я.
– А кто?
– Вот, – он кивнул на прапорщика.
– Спасибо, молодец, выручил, – улыбаясь, сказал казак. – Как имя твоё.
– Разрешите представить, – сказал Зимин, – прапорщик баронесса София де Боде.
– Баронесса, – растерянно произнёс сотник, – девка что ли?
– Так точно, сотник, – улыбнулся Зимин.
– Всё равно молодец! Хорошо стреляла.
– Вы с нами, сотник?
– А куда мне деваться?
– Сколько сабель в сотни?
– Да вот все здесь. Восемь, вместе со мной.
– Это сила. У нас в армии один эскадрон улан и две сотни казаков, в общей сложности человек сорок. А тут хоть полсотни будет. Воевать без конницы-то хреновато.
– Некрасиво так при барышне выражаться, – заметил сотник.
– Да. Но эта барышня под Ряжской такую матерную тираду выдала, когда мои вояки побежали со мной во главе, заслушаешься! Пристыдила. Мы покраснели, и пошли в штыки. И выбили красных со станции! Вот там мне эта тужурка и перепала.
– Своею шинелью Виктор Витальевич накрыл раненного солдата. Холодно было, – пояснила Софья.
Ей было стыдно от такой грубой похвалы полковника, и она гладила морду казачьей лошади,
– Да, – подтвердил Зимин, – денёк был жаркий, но морозный. Солдата в Ростов увезли, там шинель и потерялась. А шинель у меня была новая. Мне её в Москве в октябре выдали, там же, правда, и продырявили. А так новая.
– Вы не боитесь лошадей, Софья … Э-э?
– Николаевна, – подсказала де Боде и ответила: – Нет. У меня точно такая же кобылка была.
– Это мерин, – сказал сотник.
– Что ж, обмен любезностями состоялся, – сказал Зимин, – теперь можно и армию догонять.
Добровольческую армию они нагнали только к вечеру в станице Кагальницкая.
«Офицерочки» заняли здание станичной школы.
На вопрос о еде, Софьи ответили, что её не ждали и поэтому всё съели.
– Как, – возмутилась баронесса, – вы надеялись, что меня убьют?
– Ну, что ты Сонечка, как можно? Мы думали, полковник тебя накормит. Петя Тулупов тебя искал.
– С едой?
– Откуда же мы знаем? А, может быть, он хотел тебя в трактир пригласить.
– В станице есть трактир? – окрысилась де Боде.
– Не обижайся, Сонечка, так получилось.
– Ладно, иду искать еду.
Баронесса развернулась и вышла на улицу и пошла по ней, свернула на другую улицу и тут же наткнулась на одинокого петуха, который копался в конском навозе. Де Бодэ осторожно сняла шинель. Петух понял опасность и помчался по улице. Но баронесса всё же догнала его и набросила на него шинель и загребла возмущённого петуха под мышку. Она стала ходить по дворам и спрашивать: «чей петух?», что бы купить его. Правда, покупать петуха было не на что, но можно было попробовать обменять на что-нибудь. Но ей не только не ответили, но, даже и не открыли. Софья подумала, что петух не курица, яиц не несёт и поэтому большого вреда местным казакам не будет, и пошла к школе.
Там она похвасталась добычей:
– Господа прапорщики, куриный суп будите?
– Конечно, будем, Сонечка.
– Так готовьте кастрюлю!
– Так его убить сначала надо. Ощипать и выпотрошить.
– Убить? – на лице баронессе выразилась глубокая растерянность.
– Ну, конечно! Не живым же его в кастрюлю пихать?
– И кто это сделает?
– В крестьянских семьях это делают мужчины. Мы не мужчины и не крестьяне! Ты поймала, ты и голову ему руби.
– И как это делать?– Софья озадаченно посмотрела на петуха.
Петух пригрелся в шинели, молчал, только головой вертел из стороны в сторону.
– Как, как! Топором!
– У нас есть топор?
– Топора нет, но есть нож, большой.
Ей дали нож. Баронесса вертела в руках нож и смотрела на петуха.
– Что-то как-то жалко его убивать, – сказала она.
– Что значить «жалко»? Ты столько людей поубивала, Соня? А петуха ей убить, видите ли, жалко.
– Так людей за дело. А петух-то в чём виноват?
– Тогда отпусти его.
– Тогда я буду голодная.