Слабое звено
Шрифт:
— Потому что полеты в космосе — занятие для одиночек, а вам уже слишком поздно быть одиноким, и меня это удивило.
— Хотите сказать, что я старый?
— Нет, — усмехнулась она, — Тут вы меня не подловите, я вас слишком хорошо знаю.
— Вам никто никогда не говорил, что вы несколько бестактны?
— Нет, — качнула она головой и улыбнулась еще сильнее, — И тут вы меня тоже не подловите. Не забывайте, что когда мы впервые встретились, вы не постеснялись спросить, мальчик я или девочка.
— А еще я в тот день уточнил ваш возраст и вес, и в рамках медицинского осмотра все это очень хорошо вяжется с правилами речевого этикета, —
— Вы очень скользкий тип, Игорь.
— Профессия обязывает.
— Так что же случилось?
— С чем?
— С вашим браком.
— Он закончился, — его голос прозвучал настолько твердо, что отдельные звуки кирпичиками собрались в незримую стену.
— Простите, возможно, я действительно бестактна, — почувствовав, как стыд пламенем охватывает ее кожу, Ирма замолчала и начала мысленно перебирать выходы из этого разговорного тупика.
— Вы уже устали? — вдруг спросил Игорь как ни в чем не бывало, и она осознала, что вот уже минуту держит невыжатую губку в руке.
— Нет, я вполне могу еще поработать, — в доказательство своих слов она выдавила воду из губки, беззвучно выругав свои пальцы за плохое послушание.
— Судорог пока нет?
— Нет, пока все в порядке.
— Тогда еще десять минут, и на сегодня хватит. Думаю, скоро можно будет переходить к чему-то потяжелее.
— И что меня ждет?
— Гантели, эспандер и гироскопический тренажер, — выплюнул Игорь слова единым липким комком, — А еще эрготерапия. Это значит, что вы будете делать уборку, мыть посуду, готовить еду и всеми силами нагружать свою руку повседневными занятиями. Так же мы подкорректируем вашу диету. К счастью, у вас на продуктовом складе есть много полезных пищевых добавок на все случаи жизни. Я уже почти составил для вас новый рацион.
— Сколько сложностей из-за одного перелома…
— Рука — это сложный механизм, и нет универсального способа восстановить его работу. Если бы вы сломали ногу, все было бы проще.
— Простите, в следующий раз постараюсь сломать то, что нужно.
— Только предупредите меня заранее, — невозмутимо бросил он и вернул свой взгляд в книгу.
Когда курс реабилитации начал подходить к концу, Ирма начала жаловаться на головокружения, мигрени и онемение конечностей. Игорь тщательно обследовал ее и заявил, что у него есть подозрения на диагноз, название которого состояло из двух трудных для произношения и понимания слов. Он не стал вдаваться в подробности, стоящие за этими страшными медицинскими терминами, а лишь сказал, что ей надо ужесточить физиотерапию, разогнать кровь, натренировать сердце и укрепить мышечный корсет позвоночника, и тогда проблем можно будет избежать без химического вмешательства. Она согласилась, и они оба сошлись на том, что им пока не стоит ложиться в холодильники.
Игорь начал замечать, что в последние несколько дней по ночам Ирма тихо вскакивает со своей полки и куда-то уходит. Поначалу он не придавал этому значения, списывая все на биологические потребности и продолжая спать дальше, но однажды он засек время ее отсутствия и понял, что ее ночные вылазки за водой или по естественным нуждам растягиваются на два часа.
Ирма в халате и тапочках сидела на своем посту оператора, терзала клавиатуру, щелкала переключателями и поворачивала рычаги управления в разные положения. Мостик был наполнен электронной жизнью в виде сотни разноцветных индикаторов
Мир, сжавшийся до габаритов пульта управления, резко взорвался до нормальных размеров, когда что-то опустилось на ее плечо, и она вздрогнула всем телом.
— Вы это нарочно? — с надрывом в голосе спросила она, переводя дыхание.
— Простите, не удержался, — Игорь снял руку с ее плеча, и его взгляд зацепился за красные надписи на экране, — С вас только что сняли шестнадцать баллов за столкновение.
— Надеюсь, теперь вы уяснили, почему нельзя отвлекать оператора за работой?
— А может это вам надо уяснить, что не выспавшемуся оператору не стоит садиться за пульт?
— Я сейчас почти не хочу спать.
— Вы абсолютно в этом уверены?
Игорь прищурил глаза, слегка запрокинул голову к потолочной приборной панели и с громким звуком протяжно зевнул. Он сделал это настолько искренне, что на долю секунды Ирма даже усомнилась в том, что зевок был намеренным.
— Хорошо, — кивнула она, с трудом подавив в себе симптомы заражения, — Да, наверное, это действительно плохо, что я по ночам тут сижу. Давно вы заметили?
— Не достаточно давно, — он повернулся к ней боком, уступая остатки пространства, — Идем. Я уложу вас спать так или иначе.
Ирма выключила свой пульт, достала пропуск из считывающего устройства и лениво поднялась со своего кресла. Мостик в усталости начал поочередно закрывать десятки своих светящихся глаз.
— Я нервничаю, словно перед экзаменом, — призналась она, выходя с мостика, — Я до сих пор не чувствую себя готовой к управлению тяжелым буксиром. Понимаете, принцип примерно тот же, что при управлении самоходной баржей, но масштабы другие. И эти масштабы меня пугают. Я начинаю путаться в числах, ведь в них столько лишних нулей…
— Вы управляете куском железа, и худшее, что вам сейчас грозит — это не уложиться в график. Можете себе представить, как я нервничал, когда от меня начала зависеть чья-то жизнь?
— Тут дело не в том, что поставлено на кон, а скорее в том, насколько я смогу оправдать ожидания. Как свои, так и моей команды.
— К сожалению, эта проблема уже не по моей специальности.
Они вернулись в комнату отдыха, и их встретили два мягких теплых огонька, льющихся водопадом с двух спальных полок. Ощущение уюта и комфорта после резкого ледяного освещения коридоров навалилось на Ирму тяжелым грузом, и она потратила последние силы, чтобы аккуратно повесить халат на крючок. Ее обмякшее тело нырнуло в объятия обивки спального места и почти невесомого термоодеяла. Неловким толчком корпуса она выбросила руку вверх и попала ладонью по выключателю. Густая тьма проглотила ее полку целиком.
— Для девушки, жалующейся на мигрени, вы слишком мало спите и слишком много сидите за симулятором, — протянул Игорь, усевшись на свою полку, — Не подумали, что одно может быть следствием другого?
— Нет, мигрени у меня начались раньше, — лениво проговорила она сквозь подушку, — Вы ведь сами говорили, что у меня этот страшный диагноз…
— Дендроцефалический олерагенез, — напомнил он.
— Думаете, все плохо?
— Думаю, что мы со всем справимся, — со стороны Игоря послышалось шуршание одеяла, — Просто вам нужно больше времени.