Сладкая горечь
Шрифт:
Словом, Арман не хотелось встречаться с Ивонн. Особенно в этот вечер, когда все его мысли поглощало предстоящее свидание с Рейни. Тем не менее когда он вошел в гостиную и увидел Ивонн, то постарался быть предельно вежливым и терпеливым.
— Как поживаешь, Ивонн? — спросил он, лишь для проформы прикоснувшись губами к ее руке.
— Ах, Арман, и ты еще спрашиваешь? — пробормотала она. — А как ты?
Арман ответил, что он поживает вполне сносно, чего и ей желает, и даже предложил ей стакан вина.
Она отрицательно замотала головой и уселась в предложенное ей кресло.
Арман нетерпеливо оглядел гостиную мадам Турвилль. Здесь было довольно прохладно — почти как в склепе, поскольку мадам всегда держала ставни закрытыми. В комнате пахло полировкой и плесенью. Здесь было чисто, но обои выцвели и казались несвежими. Мадам отличалась изрядной прижимистостью и не желала тратить на ремонт ни су. Она наивно полагала, что жаркое летнее солнце высушит отсыревшее за зиму помещение. По стенам, были развешаны разнообразные семейные реликвии и фотографии, а над камином красовался огромный портрет покойного монсеньора Турвилля. Арман рассеянно уставился на бывшего мужа, который слегка улыбался ему из-под усов — улыбкой болезненной и вялой.
Беглый взгляд на Ивонн позволил заключить, что в девушке произошла решительная перемена. Прежде ему нравилось, что она скромно одевается и почти не красится. Сегодня Ивонн щеголяла в ультрамодном парижском платье. Ее прическа отличалась крайней экстравагантностью, а косметики на лице было просто без меры. От туши ее глаза казались вдвое больше обычного. Особенно Арман не терпел, когда рот превращали в одно смазанное алое пятно… «Какая милая и изящная по сравнению с ней Рейни!» — подумал он.
Арману было хорошо известно, что Ивонн никогда не купалась в деньгах, но ее сегодняшний наряд явно стоил целого состояния и был приобретен не иначе, как в магазине для миллионеров. Он вздрогнул, когда увидел у нее на пальце сверкающее обручальное кольцо, и… первый раз вздохнул с облегчением.
— Так ты вышла замуж, Ивонн? — воскликнул он. — Вот так сюрприз! Как жаль, что ты не пригласила меня на свадьбу…
Она пристально посмотрела на него, и Арман увидел, что ее жалобный взгляд полон страсти. И в прежние времена от одного этого взгляда ему становилось не по себе. Сначала он жалел ее, бедную, но потом стал тяготиться ею. Даже его мужское благородство было не в силах выносить такой ненасытной страсти.
— Я не писала тебе, потому что ты сам мне это запретил, — сказала Ивонн.
— В самом деле? — рассеянно пробормотал он.
— К тому же свадьба была не здесь. Когда ты разбил мое сердце, заявив, что рвешь со мной, я уехала в Париж.
— То-то я больше не встречал тебя… Знаешь, Ивонн, — продолжал он, — я не разбивал твоего сердца. Ты сама его себе разбила. Ведь сначала мы были просто друзьями, а потом ты сказала, что хотела бы чего-то большего… Я не чувствовал того же, что и ты, и поэтому предложил расстаться.
— Совершенно верно, дорогой Арман, — усмехнулась она. — Оглядываясь назад, я вижу, что сама кругом виновата. Ты всегда был благороден и честен… И все-таки мое сердце разбито!
Ему сделалось неловко, и он нетерпеливо взглянул на часы.
— Рад тебя видеть, Ивонн, но у меня назначена очень важная встреча…
— Спешишь отделаться от меня, да? Ты ничуть не изменился, Арман, — прервала она.
— В самом деле, дорогая, — сказал он, и в его глазах мелькнуло раздражение, — тебе не стоило приезжать.
— Разве?
— Кроме того, ты теперь замужем, и я полагаю — счастлива. Буду рад когда-нибудь познакомиться с твоим мужем.
— Пьер уже умер, — спокойно сказала она.
Армана даже в жар бросило.
— Уже умер? — пробормотал он. — Прими мои соболезнования…
Спокойный тон Ивонн чрезвычайно насторожил его. Обычно он предвещал бурю. К тому же она взволнованно покусывала нижнюю губку. Конечно, она не простила ему того, чтобы было в прошлом. Ивонн действительно переменилась, но — в худшую сторону. В ней уже не было той юной живости, которая так трогала Армана. Нынешняя Ивонн была женщиной, видавшей виды, расфуфыренной хищницей и не вызывала у Армана ничего, кроме брезгливости.
Он нахмурился, когда Ивонн принялась рассказывать о своем непродолжительном замужестве.
Господин Пьер Тибо, мужчина много старше нее, пригласил Ивонн в Париж — на работу в свою парикмахерскую. Потом влюбился и женился. А спустя четыре месяца после свадьбы погиб в аварии… Судьба Ивонн мгновенно переменилась. Она превратилась в богатую вдову, владелицу шикарного салона на улице Риволи. Поручив все дела в салоне управляющему, она вернулась в Канны, чтобы открыть здесь филиал. Еще совсем недавно у нее не было ни гроша в кармане, а теперь она явилась в родной город состоятельной и влиятельной дамой. Престарелого дедушку она поместила в дом призрения…
Ивонн сделала паузу. Она подошла к самому главному.
— Таким образом, — многозначительно произнесла она, — в свои двадцать три года я богата и свободна и могу пригласить тебя на обед в приличный ресторан. Если ты, конечно, не возражаешь…
— Я действительно был рад тебя увидеть, — пробормотал он, — но дело в том, что…
Арман умолк, а Ивонн возбужденно теребила на пальце кольцо с огромным рубином. Потом она сказала:
— Значит, наша долгая разлука уничтожила твою любовь? Ты даже не скучал по мне?.. Ты не рад меня видеть. Не рад, что я пришла к тебе, несмотря на то, что я стала богатой и могу предложить тебе гораздо больше, чем ты мне…
У Армана упало сердце. Лучше бы Ивонн этого вообще не говорила. Теперь он проклинал тот день, когда встретил ее. Впрочем, все начиналось вполне безобидно: просто дружба с девушкой, с которой он познакомился на танцах… Арман понял, что она явилась к нему, одержимая решимостью снова войти в его жизнь. Как это ни забавно, но даже в свои молодые годы мадам Турвилль была, вероятно, не столь агрессивна, как сейчас Ивонн.
Арман решил, что будет честен и немногословен. Боль, которую можно причинить правдой, в конечном счете куда меньше, чем боль от вранья. Это доказывает хотя бы ситуация с Рейни и Клиффордом.