Сладкая иллюзия
Шрифт:
– Зная, что вы обладаете богатым опытом в такого рода вопросах, я готова согласиться с вашим мнением, – продолжала Эмма.
Дерик едва не застонал в голос.
– Что подсказывает ваша интуиция? – не унималась Эмма, и виконт понял, что она находит в этих расспросах какое-то извращенное удовольствие.
Теперь настал его черед испускать вздохи. Казалось, что теперь, когда Эмма убедилась, что приоткрыла крышку его персонального сундука с секретами, у него осталось лишь два пути. Он мог продолжать все отрицать, зная, что Эмма ему не поверит, и в результате еще глубже увязнуть в собственной лжи. Или же ему нужно следить за количеством полученной ею информации, сознательно
Дерику требовалось лишь немного времени, чтобы понять, как это сделать.
– Я ни в чем не уверен, – произнес наконец он, поняв, что ему не обязательно больше притворяться, и расслабившись. А замечал ли он когда-нибудь, какое напряжение охватывало его всякий раз, когда он начинал играть роль другого человека? Дерик прикладывал все силы к тому, чтобы не обращать внимания на Эмму, тщетно пытающуюся скрыть торжествующую улыбку. Надменная и чрезмерно любопытная девчонка!
– Некоторых людей легко прочитать. А вот Хардинг, например, не из таких, – продолжал Дерик. – Он не выдает своих эмоций, что обычно означает одно из двух: либо он относится к категории эмоционально холодных людей, либо обучен тщательно скрывать свои чувства. Хотя вряд ли простой лакей из Дербишира обучался где-то подобным уловкам…
Или все же обучался? У Хардинга определенно был доступ к Уоллингфорду. То есть он вполне мог оказаться человеком, вытягивающим из инвалида секреты. Неужели лакей и есть тот, кого ищет Дерик?
– Как давно, вы говорите, Хардинг у вас служит?
– Я не говорила ничего подобного. Томас поступил к нам на службу вскоре после происшествия с моим братом. Его прислала к нам ваша матушка. Она настояла на том, что нам необходим еще один слуга, чтобы помогать ухаживать за Джорджем.
– Моя мать?
– Да. Это было очень любезно с ее стороны. В то время нам был дорог каждый пенни. Она даже платила Томасу жалованье, пока мы не могли себе этого позволить.
Какое неприятное совпадение. Сначала он узнает, что какой-то незнакомец – скорее всего Фарнзуэрт – наводил справки о его матери, а теперь становится известно, что она приставила к Уоллингфорду своего человека? Таким образом она смогла бы контролировать каждый его шаг.
– Знаете, Эмма, я решил, что вы правы. Несправедливо будет выгнать Хардинга вон без веских на то оснований. – Дерик задумался. Он не мог позволить Хардингу спать под одной крышей с Эммой. Хотя и не знал, почему. Ведь лакей жил в ее доме на протяжении нескольких лет и не причинил ей никакого вреда. И все же Дерик не мог этого позволить. И не позволит.
– Вы доверяете своему старшему конюху? – спросил он.
Эмма удивленно заморгала, а потом нахмурилась.
– Макендрику? Конечно.
– До тех пор, пока мы не докажем непричастность Хардинга к убийству Молли, я не позволю ему оставаться в вашем доме.
Дерик ждал, что Эмма начнет возражать, но она молчала. Возможно, в сложившейся ситуации все же были свои положительные стороны. Казалось, теперь, когда она знала, что он не какой-нибудь прожигающий жизнь щеголь, ее вера в него окрепла.
– Посему я предлагаю компромисс. Пусть переедет жить в конюшни под неусыпное наблюдение преданного вам конюха. – Конечно же, Дерик собирался самолично переговорить с Макендриком, прежде чем поручит ему стеречь Хардинга. А также разъяснить, как именно устроить опального лакея.
Эмма задумчиво постучала указательным пальцем по нижней губе.
– Это вполне разумно. Но жить он там будет лишь до тех пор, пока не будет доказана его невиновность или, наоборот, вина.
Эмма согласилась с Дериком, но он не обманывался
И все-таки Дерик кивнул.
– Что ж, решено.
После этого он развернулся на каблуках и отправился в гостиную, где его все еще ждал Хардинг.
– Эту проблему мы решили, но об остальных этого не скажешь, – крикнула ему вслед Эмма. – И если вы считаете, что я позволю вам сбежать, так и не дав полного ответа на интересующие меня вопросы, то вы просто сумасшедший.
Дерик остановился возле двери и насмешливо поднял руки.
– Сдаюсь, Эмма. Но сейчас не время для этого. Теперь, когда нам стало известно, что Молли проводила большинство ночей в вашем доме, нужно выяснить, знал ли об этом кто-то еще. Нам нужно поговорить с каждым из слуг сегодня же, пока известие о романе Молли и Хардинга не получило огласку и у них не было времени обдумать свои ответы или обсудить их друг с другом. Нужно выяснить, не видел ли кто-нибудь Молли, выходящей из дома на рассвете в последнее утро ее жизни. Это вполне может оказаться единственной ниточкой, ведущей к убийству.
– А что потом? – спросила Эмма, притопывая обутой в туфельку ножкой по мраморному полу.
– Приезжайте сегодня вечером в замок, – произнес Дерик, надеясь выиграть время, чтобы состряпать наиболее удобоваримую смесь из лжи и правды. – Мы обсудим мое… прошлое. За ужином.
Эмма пригладила тонкое кружево платья и критически оглядела свое отражение в зеркале. Ее волосы, как обычно, свисали слишком безвольно. А еще она была уверена, что если Дерик присмотрится повнимательнее, то непременно заметит некоторую асимметрию ее лица: Эмме всегда казалось, что каждая черточка на ее правой стороне немного больше такой же на левой. Да нет, она знала это наверняка. Специально измеряла. Дважды. Ну и что. «Зато чехол из кремового кружева выгодно контрастировал с просвечивающим из-под него зеленым шелком», – отметила про себя Эмма, натягивая на руки атласные перчатки. Эти оттенки очень подходили к ее коже, хотя фасон платья немного устарел.
Эмма вновь пригладила подол платья, как если бы этот жест мог успокоить натянутые до предела нервы.
Господи, это всего лишь ужин. Прием пищи. Один из трех основных, не считая пятичасового чаепития. Так из-за чего нервничать?
И все же… Эмма не испытывала подобной нервной дрожи с тех самых пор, как впервые влюбилась в Дерика много лет назад. А уж рядом с мистером Смитом-Бартоном она и вовсе не чувствовала ничего подобного. Бывший жених пробуждал в ее душе лишь тепло, не имевшее ничего общего с дрожью сладостного возбуждения. Так что ей очень повезло, что этот невежа решил ее бросить. И предоставил ей возможность попытать счастья с Дериком. Или вновь испытать разочарование. Однако Эмма прогнала эту мысль прочь. Она была глупенькой девочкой, а Дерик не хотел причинить ей боль. Он даже не подозревал о ее тайных мечтаниях, спрятанных глубоко в сердце. В сердце, которое она знала, как защитить.
– О Эмма, ты дурочка, если считаешь, будто бы он когда-нибудь захочет быть с тобой, – решительно обратилась леди Уоллингфорд к своему отражению в зеркале. Но эти настоятельные увещевания не погасили огонька надежды, все еще теплившейся в ее душе. Пусть даже Дерик поцеловал ее сегодня в порыве гнева, этот поцелуй пробудил в душе Эммы чувства, с которыми она боролась на протяжении многих лет. А еще он открыл ей глаза. Эмма, сама того не осознавая, нуждалась в нем. И после некоторых раздумий она уже не сомневалась, что это чувство взаимно.