Сладкие папики
Шрифт:
— В этом нет необходимости. И я не жду этого от тебя.
— Тогда почему? Зачем тебе это? — Кэтти подняла руки вверх. — А что по истечении шести месяцев? Что вообще произойдет? Что, если мы прекратим это и двинемся дальше? А что будет потом, когда ты станешь владельцем моего подворья, но больше его не захочешь?
— Этого не случится.
Кэтти выгнула бровь.
— Откуда ты знаешь? Все может случиться. А потом у тебя будет собственное подворье, которое ты никогда не хотел, и я буду обязана тебе всем.
— Или ты была бы счастлива, и я был бы счастлив, и Рик был бы счастлив. Мы могли бы быть
Она перевела дыхание.
— Пару сотен тысяч за несколько лет, так ты сказал. На прошлой неделе, в машине, помнишь? Что ты имел в виду?
У меня по спине пробежала дрожь.
— Теперь это не имеет значения. Это не имеет никакого отношения к делу.
— Это имеет прямое отношение, — возразила девушка. — Ты предлагаешь мне пару сотен тысяч, просто так, чтобы я была счастлива. Чтобы мы могли быть счастливы. А как вообще выглядит для тебя счастье, Карл? Чего ты хочешь от меня?
Я вздохнул и вцепился в руль.
— Это всего лишь предложение. Если тебе нужно подворье, я могу его купить. Вот и все.
Кэтти покачала головой.
— Люди просто так не покупают подарки на сотни тысяч фунтов, чтобы быть счастливыми, Карл. В машине ты сказал, что всего пару лет, сказал, что это был вариант. Вот чего ты от меня хотел, вот что подразумевал. Ты все еще этого хочешь? Потому что если это все еще в силе, если это действительно то, о чем идет речь… несколько лет в обмен на подворье… я имею в виду, не знаю… если это то, что это означало… может быть, я могла бы…
Я закрыл глаза.
— Не делай этого, Кэтти. Это было просто предложение. Сейчас не подходящее время для этого.
— Для чего? — Я слышал, как она подвинулась на своем месте. — Для чего сейчас не самое подходящее время?
Шесть месяцев, Карл. Просто дай этому время, чувак. Остынь, черт возьми.
Кэтти громко задышала.
— Я имею в виду, если ты хочешь, чтобы я гарантировала это… соглашение, которое у нас есть, на пару лет… я могла бы сделать это… я даже не возражала бы… — Я слушал ее дыхание, слушал ее рассуждения. — Но даже по нынешним расценкам… двести тысяч… это как шесть лет или около того… — Она вздохнула. — За шесть лет может случиться все, что угодно. Откуда ты знаешь, что тебе это вообще нужно? Что ты хочешь этого?
Я покачал головой.
— Я не хочу платить тебе за то, чтобы ты состояла в отношениях с нами в течение шести лет, Кэтти.
Девушка рассмеялась, но как-то нервно.
— Знаю, я имею в виду, это было бы глупо. Шесть лет — это безумие. Это же… глупо, правда?
Я открыл глаза. Посмотрел на нее.
— Мне хочется, чтобы ты была в отношениях с нами, потому что тебе самой хочется быть в отношениях с нами. И надеюсь, это продлится шесть лет. Надеюсь, это продлится дольше. Я надеюсь, что это надолго, Кэтти.
Она была тихой. Такой тихой.
— Мне хочется… — Я мучительно подбирал правильные слова. — Я хочу нас, всех троих… чтобы это работало… я хочу. — Вздохнул.
— Просто скажи это, — проговорила она. — Ты ведь всегда так делаешь,
Из-за Рика.
Потому что ты убежишь.
Потому что мне не хочется, чтобы ты убежала.
Кэтти пожала плечами.
— Как я могу знать, что ты мне предлагаешь, если ты не говоришь об этом? Я не могу мыслить ясно, если не знаю, о чем думаю! Это… это выносит мой мозг… я просто не могу…
— Просто подумай о подворье, — проговорил я. — Ты хочешь его или нет?
— Но дело ведь не в подворье, верно? Тебе что-то от меня нужно. Ты всегда чего-то от меня хотел.
— Это не имеет значения, — ответил я. — Дело не в том, чего хочу я. Речь идет о твоей мечте.
— Скажи мне, — настаивала Кэтти. — О чем мечтаешь ты? Что значит быть счастливым? Просто скажи мне, Карл!
— Ребенок, — проговорил я. — Мне хочется, чтобы ты родила мне ребенка. Вот что значит быть счастливым для меня. — Я вздохнул. — Я мечтаю стать отцом.
Ее глаза расширились. Как и у других до нее. А я продолжал говорить. Как и всегда.
— В декабре мне исполнится сорок, Кэтти. Я буду сорокалетним мужчиной, состоящим в гомосексуальных отношениях, без семьи в обозримом будущем. — Я снова вздохнул. — Мне хочется того же, что и большинству людей. Хочется иметь дом, семью. Хочется смотреть, как растет маленький человечек, хочется ходить на школьные собрания, и рождественские утра, и семейные праздники. Я хочу смотреть детские программы по телевизору, пока они не сведут меня с ума. Хочется знать наизусть слова всех дерьмовых мультяшных песен. — Я уставился на деревья. — Я хочу быть отцом. Хочу, чтобы Рик стал отцом. Вот чего мне хочется. Это моя мечта.
— Ребенок в обмен на подворье? Пару сотен тысяч за то, чтобы я… размножалась для тебя? — В ее голосе явно прозвучало отвращение, даже больше оттенок ужаса, хотя она и попыталась это скрыть.
Я развернулся на сиденье и встретился с ней взглядом.
— Господи, нет! Я не какой-то гребаный торговец людьми, пытающийся купить чертового ребенка через сайт «Сладких папиков». Я изучал суррогатное материнство, мы изучали это. Настоящее суррогатное материнство. Мы могли бы это сделать. Дело не в этом. Все совсем не так.
— Тогда что же это?
— Я лишь говорю, что хочу иметь нормальную семью. Настоящую семью, на долгое время. Я хочу любить кого-то, кто может любить нас обоих. Хочу выбирать обои для детской комнаты с матерью моего ребенка, хочу, чтобы она жила с нами, хочу держать ее за руку во время родов, хочу каждую ночь ложиться с ней в постель. Хочу вместе с ней смотреть, как растет мой ребенок в ее утробе, вместе с нами. — Я сделал паузу. — Хочу, чтобы этим кем-то стала ты, Кэтти.