Сладость горького миндаля
Шрифт:
– А что вы думаете, милорд, по поводу склепа?
– вежливо поинтересовался Марвилл у Монтгомери, когда они уже подходили к замку, - это чьи-то нелепые шутки?
– Нет, - Монтгомери в раздумье покачал головой, снова помрачнев.
– Это совсем не шутки. Я не знаю, что это, но это не шутки.
Милорд не мистифицировал собеседников, а высказал затаённое. В усыпальнице Блэкморов его обременяли мысли тягостные и сумрачные, мертвящие разум и замораживавшие душу, но теперь он размышлял о брошенных на пол гробах спокойно и рассудительно. Ни хозяину замка, ни его слугам подобное не нужно. Но ещё меньше подобное нужно деревенским мальчишкам. Если бы речь шла о гробе отца Генри, лорда Джеймса, в деревне можно было найти сумасшедшую женщину или безумца, которые могли бы счесть себя оскорблёнными и попытаться за гробом свести какие-либо счёты с господином. Но речь шла о троих, давно ушедших, коих не помнил ни один из живых в окрестностях замка. Кому нужен лорд Джошуа, пятый граф Блэкмор, почивший без малого девяносто лет назад?
Тут компания добралась наконец до замка. Никто не чувствовал особой усталости, свежий ветер на вершине холма, по которому они возвращались, взбодрил их. Герцогиня оживлённо разговаривала с Генри Корбином, рассказывая ему про музей патологий герцога Беркли, где полно старинного медицинского оборудования и биологических экспонатов.
– Там огромная коллекция черепов и уникальные вещи, например, труп женщины, который превратился в мыло в земле, где она была похоронена, есть и сиамские близнецы с одной печенью и скелет двухголового ребёнка, но в этом нет ничего загадочного, ваш же склеп полон тайны!
Хилтон, видя, что секрет двигающихся гробов всерьёз занимает миледи, решил, что его час пробил. Он разрешит загадку и станет в её глазах героем. Что стоит проследить за происходящим? Однако выказать это желание он не успел.
Едва гости графа миновали парадное, на первом этаже раздался грохот, словно упал на пол, по меньшей мере, буфет с фаянсовой посудой, потом на мгновение всё смолкло, послышался женский визг и грянул выстрел.
Глава 8. Кот в сапогах
От суеверия следовало бы лечить, как от запоя;
суеверие - хроническое заболевание, поддающееся излечению.
Правда, никогда нельзя быть уверенным,
что эта болезнь не даст рецидива.
Гольбах
Шум донёсся из коридора первого этажа, туда и направился лорд Генри. Старый герцог отметил, что Корбин - подлинно смельчак, он шёл на звук выстрела так спокойно и бесстрастно, словно желал уточнить у кухарки меню обеда. Распахнутая им дверь открыла следовавшим за ним по пятам Монтгомери, Гелприну, Грэхему и Хилтону тупик, расходившийся в разные стороны двумя дверями, которые вели, судя по витавшему здесь запаху бекона и пудинга, на кухню и в кладовую.
Прямо перед вошедшими в тупике коридора зияла пустая арочная ниша около девяти футов высотой. Внизу под ней поблёскивала, загромождая проход, куча какого-то старого металла, рядом тихо рыдала кухарка, около которой стоял щуплый человек с дымящимся ружьём.
Тон графа Блэкмора был утомлённым и унылым.
– Опять призрак, миссис Кросби?
– его сиятельство говорил тоном заботливого врача с безнадёжным пациентом, однако глаза его светились - не то злостью, не то гневом.
Кухарка не отвечала, но зарыдала в голос.
– Это, наверное, домовой или богарт шалит, ваша сиятельство, - виновато пробормотал сторож с ружьём, - он точно тут был, я тоже видел...
От перепуганного Джимми Уилкса шли вполне различимые спиртные пары, и Корбин, втянув длинным породистым носом воздух, саркастично пробормотал:
– Джин, скотч, ирландский виски. Что же вполне достаточно, чтобы увидеть и чёрта.
– Чёрный он, страшный, глаза горят, - прорыдала кухарка.
Корбин завёл глаза в потолок, точно призывая Небо в свидетели человеческой глупости. Но тут из груды металла, в которой старый герцог признал рыцарские доспехи, раздался странный звук, точно там и вправду что-то сидело. Миссис Кросби снова взвизгнула, Джимми Уилкс торопливо перезарядил ружье, однако граф торопливым и властным жестом запретил ему стрелять. В эту минуту из набедренного сустава лат, точно из гигантского сапога, шурша и издавая престранные звуки, вылез, держа в зубах мышь, огненно-рыжий кот с чёрной физиономией.
– Боже мой, Арлекин, что ты тут делаешь?
– герцогиня появилась из-за мужских спин и бросилась к своему любимцу.
– Ловишь мышку?
– промурлыкала она и, надо отдать должное её светлости, никакого испуга при виде мыши она не обнаружила, - ты убежал от Бартоломеи и погнался за мышонком? Моё солнышко!
– леди Хильда подхватила кота на руки.
Кот исподлобья взглянул на хозяйку, спокойно продолжая сжимать в зубах свой трофей. Лорд Генри глубоко вздохнул и снова обратился к кухарке с мягким увещеванием.
– Миссис Кросби, наверное, всякий старинный дом имеет своих призраков, возможно, в самом запахе старой штукатурки и столетних дубовых панелей есть нечто мистическое. Но, думаю, что духи куда меньше напоминали бы нам о себе, если бы живые пореже рассуждали о них.
Кухарка снова всхлипнула, а Корбин наставнически продолжал:
– Увы, ничто так не привлекает женщин, как выдумки о привидениях, могилах, мертвецах, убийствах и пролитой крови. Вчера вы опять целый час болтали с горничной о нечисти! Умоляю вас, Дороти, в следующий раз, прежде чем испугаться, подумайте, есть ли тут что-то призрачное, а, главное, не слушайте страшных сказок. И сами их не пересказывайте.
Миссис Кросби было явно неловко, и лорд Генри, отдав Джимми Уилксу распоряжение позвать садовника и установить латы на место, вышел. За ним последовали герцогиня с котом, Гелприн и Монтгомери, Хилтон и Грэхем.
Говард и Марвилл, как выяснилось, внутрь так и не зашли, ожидая хозяина и гостей у двери.
– Эта бедная женщина просто перепугалась, - поглаживая Арлекина, вежливо уронила герцогиня, - вы не должны гневаться, милорд. Арлекин напугал её.
– А я и не разгневан, - возразил хозяин, однако глаза его раздражённо блеснули, - просто надоело выслушивать этот вздор. То прежняя экономка узрела в коридоре мумию в саване, то миссис Саути примерещилась призрачная девица с кровавой раной на шее в зеркале, то миссис Кросби в который раз видит возле подвала призрак со светящимися глазами и волчьей мордой. Почему я ничего не вижу? Потому что смотрю на вещи здраво. Шанс повстречать привидение у здравомыслящих людей - призрачный.
– Корбин вздохнул.
– Есть ли вообще более сильное удовольствие для этих людей, чем слушать и сочинять невероятные вещи? Дети с восторгом внимают сказкам, которые заставляют их дрожать от страха, а старикам по нраву странные басни былых времён. Являясь в этот мир, мы никак не можем надивиться на него, а когда перестаём удивляться вещам обычным, то начинаем искать, чему бы ещё удивиться. Последняя наша причуда - рассказывать о призраках.