След на афганской пыли
Шрифт:
Сержант на КПП был не против прогуливающейся возле его поста миловидной дамочки. Когда она приближалась к нему, то делал вид, что старательно разглядывает противоположную сторону улицы, где ничего интересного не наблюдалось. Когда же журналистка оказывалась к нему спиной, сержант вовсю пялился на упругие ягодицы, затянутые в облегающие джинсы.
Женщина нервно вздрогнула и обернулась, лишь только послышался звук автомобильного двигателя. Тяжелый военный джип появился в конце улицы. Журналистка резко повернулась на каблуках и заспешила
Джип, скрипнув тормозами, свернул к шлагбауму. Пуленепробиваемое стекло поползло вниз. По тому, как вытянулся в струнку сержант, было понятно, что в машине не простой военный медик, а высокий чин. Журналистка успела вовремя. Сержант еще проверял у водителя пропуск. Пожилой медик с погонами полковника скучал на заднем сиденье. Женщина постучала костяшками пальцев в стекло и приветливо ему улыбнулась.
– Мне нужна ваша помощь.
Поколебавшись, полковник открыл дверцу, сдержанно улыбнулся.
– Добрый день. Чем могу помочь?
Улыбка тут же исчезла с его губ, когда он заметил в руке миловидной женщины небольшой цифровой диктофон, который сперва принял за мобильник. Беседовать с журналисткой, не называя себя, он не боялся. Мало ли выходит газетных статей со ссылкой на анонимные источники? Но записанный голос – это уже документ.
– Вы можете подтвердить информацию, что в госпиталь доставлено тело погибшего накануне британского военнослужащего?
Полковник медицинской службы не спешил отвечать, он смерил журналистку пристальным взглядом:
– Любого погибшего военнослужащего доставляют в Королевский госпиталь, – прозвучало в ответ.
– Я говорю о теле, доставленном вчера.
– Откуда у вас подобная информация? – спокойно поинтересовался полковник.
– Профессия такая, – уклончиво ответила журналистка.
– Кажется, вы знаете больше меня, – ехидно улыбнулся полковник, но по его взгляду журналистка тут же догадалась: тело доставлено именно вчера, и она на правильном пути.
– Не так уж много военнослужащих гибнет. Раньше или позже вам все равно придется признать факт гибели и сделать официальное заявление.
Сержант уже вернул пропуск, и водитель вопросительно посмотрел на полковника: мол, можно ехать?
– Сэр… Скажу честно. Мне будет очень обидно, если новость уйдет в другие руки. – Журналистка стала так, чтобы полковник не смог захлопнуть дверку.
Сержант уже был готов вмешаться и оттеснить нахалку.
– У меня пока не проверенные данные, а наше издание солидное, и не хотелось бы вводить читателей в заблуждение. К тому же новость-то трагическая.
– Вы рассуждаете здраво, но только со своей точки зрения. Что вам еще известно?
– Смерть наступила в результате отравления медикаментами, – выпалила журналистка.
– Ни подтвердить, ни опровергнуть этого я не могу, – произнес полковник, – подобной информацией не
– А кто располагает?
– На сегодняшний день, кажется, только вы. – Полковник настойчиво потянул на себя дверку и бросил водителю: – Поехали.
Перед носом у журналистки опустился шлагбаум. Сержант строго посмотрел на нее.
– Отойдите на тротуар, мэм.
– Вот же неудача! – презрительно скривила губы журналистка. – С утра тут топчусь – и все без толку.
Она «спинным мозгом» чувствовала, что находится на правильном пути, и потому следовало получить подтверждение любым путем. Профессиональная гордость не позволяла останавливаться на полдороге. Тем временем от здания госпиталя к КПП уже спешили двое военных с серьезными лицами. Они даже не представились журналистке. Один из них лишь коротко козырнул и вкрадчиво произнес:
– Не стоит вам тут задерживаться.
– Вы нарушаете свободу прессы, – привычно ответила журналистка, заранее зная ответ.
– Я просто советую вам уйти.
Второй военный уже деликатно подталкивал журналистку в спину.
– Руки уберите!
– Вам показалось.
– Сама дойду.
Ее довели до перекрестка и предоставили самой себе. Вновь соваться к КПП не имело смысла. Если не получилось действовать открыто, оставалось использовать запасной вариант.
За матовой стеклянной дверью с надписью «Биохимическая лаборатория» мерно гудела центрифуга. Подмигивали красными индикаторными лампочками приборы-анализаторы. На столике из нержавеющей стали высился спектрометр. Рядом с ним в чашке Петри покоились две ампулы с синей полоской и надписями на латинском и русском языках. Одна из них была аккуратно вскрыта. Тут же находились и биологические материалы, доставленные из морга. Однако вопреки обыкновению ни имени, ни звания погибшего на них не значилось, лишь специальный код.
Молодой человек в светло-зеленом халате еще несколько раз ударил по клавишам компьютера и бегло просмотрел текст отчета. В круглых стеклах очков отразились длинные колонки цифр химического состава. Биохимика не настраивали на нужный результат, а потому молодой человек с внешностью типичного ученого «ботаника» до сих пор не мог поверить в результаты проведенного им анализа. Но верить приходилось – анализатор не может ошибаться дважды. Посторонние вещества в запаянную ампулу попасть не могли, значит…
Пара щелчков компьютерной мышью, и тихо зашуршал лазерный принтер, выплевывая листы отчета-распечатки.
Дверь лаборатории резко распахнулась, и в нее шагнул тот самый полковник, от которого журналистка безуспешно добивалась подтверждения непроверенной информации. Биохимик испуганно моргнул, вскочил с кресла. Полковник нетерпеливым взмахом руки оборвал не слишком толковый доклад биохимика.
– Официальный отчет уже готов?
– Да, сэр. – Биохимик подровнял листы и подал их.