След орла
Шрифт:
Над ней маячило что-то белое.
– Удди… Ассань… Фу… – попыталась отмахнуться она.
Но белое нечто принялось противно кричать. Снова и снова. Мара попыталась заткнуть уши, но никак не могла понять, где же у нее все-таки голова. Долгий крик. Опять долгий. Короткий, короткий, короткий… На что-то это похоже… Господи, ну почему так громко?! Хочу в горы, в Альпы хочу! Отстань, белая фигня!
В нос ударил едкий запах, Мара фыркнула, дернула головой, и картинка стала чуть четче. Белая птица. Чайка, кажется. Прыгает, пихает какой-то флакончик.
Мозг был еще мутный и будто набитый свинцом. Виски проткнули стальные гвозди боли. Но память возвращалась. Альберт Эдлунд, похищения, клюквенный морс… Он догадался. Он поменял стаканы.
Она огляделась: полумрак, железные стены. Прислушалась – море. И пахнет бензином. «Большая Ингрид», не иначе. Чуть поодаль лежали остальные. На сей раз Мара не стала всматриваться в их тела: мертвых Альберт не потащил бы за собой.
Итак, Нанду.
– Что ты… делаешь? Здесь? – она силилась облечь мысли в слова. – Нашел? Как?
Птица внимательно смотрела на нее.
– Ну да… Не хочешь… Не можешь, в смысле. Альберт… Тебя схватит. Где?
Чайка отрицательно покачала головой.
– Понятно… Нужно найти мой телефон. Наверное, дома… Или в кармане… Послать координаты Уортингтону. Последний номер, – Мара провела рукой по лицу.
Постаралась трансформироваться, но ничего не вышло, как она ни настраивалась. Проклятый гормон!
– Найди телефон, Нанду. Спутниковый. Здоровый такой… – ноги не держали ее, и она на четвереньках подползла к двери, подергала ручки: их заперли в трюме. – Найди мелатонин. Подмени таблетки… Дай безвредное… Даже я еле жива… А они… Столько дней… Надо прекратить. Слышишь?
Чайка кивнула и выбралась через небольшое окошко под потолком. А Мара устало опустилась на пол. Она изо всех сил старалась не спать, но сон был сильнее нее, и веки снова слиплись сами собой.
В следующий раз было легче просыпаться. Она слышала стук шагов, металлический скрежет. Тяжелое хриплое дыхание. Старик Эдлунд пришел ее проведать. Она не шевелилась, не открывала глаз, но чувствовала его присутствие. Большие шершавые пальцы раскрыли ей рот, на язык попала таблетка, полилась вода, и Мару погладили по шее, как собаку. Она сглотнула, таблетка провалилась внутрь. Оставалось только надеяться, что Нанду успел подменить препарат. Затем послышались шорох и бульканье, видимо, ту же манипуляцию дядя Альберт проделал с остальными. Хлопнула дверь, звякнула задвижка и все стихло.
Мара попыталась понять, плывут они или стоят на месте. Кажется, все же стоят, потому что нет шума двигателя. Мерно сопят коллеги по несчастью. Волны нашептывают путь к выходу, но их язык не разобрать.
Что дал ей Альберт? Почему до сих пор не исчез окружающий мир? Зрение четкое, как никогда. Нет, трансформации все еще неподвластны. Точно! Выглянуть в окно!
На колени, по стеночке, стоять… Ровнее, ровнее… Ты сможешь.
Грохот, падение, испуг. Нет, не подавать виду! Перевернуть ящик и снова спать! Шаги… Старый Эдлунд… Исчезни, чайка!
– Кто здесь?! – прогромыхал Альберт, стукнув дверью.
Мара замерла. Он подошел, тряхнул ее, она поддалась тряпичной куклой. Сдерживала дыхание, не позволяя ему сбиться. Высчитывала пульс: медленнее, еще медленнее…
– Смотри у меня, – проворчал он.
Отошел, судя по звукам, вернул ящик на место и, бормоча что-то по-шведски, вышел.
– Пронесло… – раздался из угла знакомый шепот.
– Нанду! Как ты?..
– Тихо! Это все потом. Есть две новости: хорошая и плохая.
– Ну?
– Сигнал я отправил. Но с берега. Хотел притащить телефон сюда, но выронил в море. Вукович меня убьет.
– Боже, Нанду! Я думала, не увижу тебя больше! – она повисла у него на шее. – Ты злился…
– Разумеется, я злился! – он отпихнул ее от себя. – И до сих пор злюсь! Выставила меня маменькиным сынком перед всем Линдхольмом! Начала лезть и вступаться, как будто я сам за себя не могу постоять! Теперь все думают, что я слабак и прячусь за твоей юбкой.
– Твоя мама меня ненавидит…
– Кого это волнует? – он фыркнул. – Угадай, сколько раз она говорила, что не стоило меня рожать? Или надо отдать на воспитание в монастырь? И все равно жить без меня не может.
– Но как же ты меня нашел? И добрался сюда?
– Брин дала мне координаты. А дальше – дело техники. Сама она пасется вокруг Джо, потому что считает, будто они его сведут в могилу своей спецпрограммой. Совсем у девчонки крышу сорвало. От любви, не иначе.
– А если правда?..
– Мы про Джо говорим или про меня?! – насупился Нанду.
– Прости, я слушаю, – впервые за долгое время Мара не смогла сдержать радостной улыбки.
– Так вот. Я напросился с Густавом в Стокгольм. Там слинял в аэропорт. Потом дроздом проник в багажное отделение. И вот я – в Нууке. А потом трансформировался в чайку. Не приспособлюсь никак к этим здоровущим крыльям, но сама понимаешь… Во-первых, мы это только сейчас на занятиях с профессором Лобо осваивали, во-вторых, надо было слиться с местностью. И тут такая прорва чаек, я тебе скажу! Склочные до жути… Зато зуб даю, этот старый маньяк меня не заметил.
– И что дальше? Как ты умудрился подменить таблетки?
– Полдня пришлось за ним следить. Потом только смог залезть в его вещи и поменять местами мелатонин и парацетамол. Они больше всего друг на друга были похожи.
– Полдня?! А долго я спала?
– Не знаю… – Нанду дернул плечом. – Я прилетел в домик Эдлунда вчера, но тебя уже не было там. Брин говорила про лодку. Нашел ее, а там ты. Далеко он уплыл, надо сказать…
– Сутки... Суд над отцом должен состояться уже послезавтра… Мы должны что-то сделать, Нанду! Где мы сейчас?