След орла
Шрифт:
Представители Совета кучковались на берегу. Как раз усаживались в черный катер, когда «Большая Ингрид» появилась в зоне их видимости. Бросились наперерез с громкоговорителями и были удивлены, когда обнаружили девушек живыми, а Альберта Эдлунда обезвреженным. Сэм обработал раны преступника и остановил кровотечение. Поначалу наотрез отказывался ему помогать, но Мара убедила деда: им нужно признание, чтобы Совет не нашел повода выкрутиться.
Нора Линкс выглядела ошарашенной, когда поднялась на «Большую Ингрид», но ей оставалось лишь допросить Альберта Эдлунда. На дознание Мару, разумеется,
– Теперь моего отца освободят? – спросила она у американки, когда та закончила с допросом.
– Скорее всего, – уклончиво ответила агент.
– Что это значит? – Мара выпятила подбородок. – Все еще не теряете надежды его посадить?!
– Не нужен он мне, – Линкс устало поправила пряди, выбившиеся из ее обычно туго стянутого конского хвоста. – И не было у меня такой цели. Я уже жалею, что взялась за это задание… Чтобы еще хоть раз я связалась с кем-то из Эдлундов… Отец предупреждал!
– Тогда я требую, чтобы меня отвезли в Палас дю Солей!
– Тише ты! – одернула ее Линкс и выразительно посмотрела на Сэма и Имагми, которые стояли поодаль, у красного вертолета. – Требует она… Никуда я тебя не повезу.
– У меня есть право встретить моего отца!
– Засунь свои права… – прошипела американка.
– Разве агенты могут так разговаривать?
– Я знаю достаточно о твоих нарушениях, чтобы быть уверенной в твоем молчании, – Линкс изогнула бровь. – Догадываешься?
– Интересно, что серьезнее: детские шалости или превышение полномочий агентом Верховного Совета? – Мара блефовала, ни о каких нормах и предписаниях она не знала, но Линкс растерялась. – Зачем вы следили за моим отцом? Что у вас общего с Альбертом Эдлундом? И что вы знали о похищениях на самом деле?
Маре почудились в собственном голосе интонации Вукович.
– Хочешь пойти дознавателем? – усмехнулась агент.
– Придется немного подрасти.
– Отшутиться не выйдет. Я не отстану, – Мара вцепилась в запястье Линкс, как голодный цыганенок.
Та посмотрела вниз на свою руку, набрала воздуха, чтобы что-то возразить, но передумала и тряхнула головой.
– Не понимаю, как Вукович охота с тобой нянчиться… Не следила я за ним! Я следила за тобой!
– Зачем? Это из-за того, что ваш отец, мистер Карлайл, финансировал тот эксперимент?
– Ты и об этом знаешь?.. – Линкс прикрыла глаза и потерла переносицу, потом испытующе посмотрела на Мару: та продолжала сверлить ее взглядом. – Да… Когда стало известно о твоем существовании, отец попросил позаботиться о твоей безопасности. Разумеется, в Совете тебе было бы находиться оптимально, но раз уж Линдхольм… Мне не было поручено похищать тебя, сажать в тюрьму твоего отца и уж тем более вскрывать тебе череп. Или что ты там себе придумала. Просто присмотреть. Мы ведь оба понимаем, что твой отец – не самый надежный человек на свете.
– А Смеартон? – Мара прищурилась.
– Что Смеартон?
– Но ведь она всегда недолюбливала мисс Вукович!
– Фрау Шефер?! Да она ее обожает. А иначе как, по-твоему, она добилась от моего отца, чтобы тот забрал заявление на Вукович? Моя бы воля… – Линкс поджала губы.
– Ее освободили?! – недоверчиво переспросила Мара.
– По моим данным… – агент сверилась с часами. – Она будет в аэропорту Нуука через полтора часа.
Мара не верила своим ушам. Вот бывает ведь иногда так: кажется, что хуже и не придумаешь, что проблемы наваливаются нескончаемой кучей, а стоит взяться за что-то одно, и все вдруг рассасывается само собой.
– А мой отец? – осведомилась девочка у Линкс, которая уже собиралась уходить.
– Не наглей! – отрезала та и поморщилась. – Никогда не любила детей… В следующий раз займусь головорезом постарше.
Вертолет привез Вукович даже раньше, чем предрекала Линкс.
К приезду опекунши Мара успела собрать вещи. Сердобольные местные, привыкшие, что кто-то то и дело проваливается в ледяную воду, отпоили Нанду травяным чаем, растерли на редкость вонючим жиром и выдали свежего меда. Тоже пахучего, но хотя бы съедобного. Впрочем, отведать деликатес Мара вежливо отказалась.
Вукович вернулась к своим обязанностям, как ни в чем не бывало, и Линкс не стала припоминать хорватке недавние козни. По спутниковому телефону агентов завуч связалась с Линдхольмом и хладнокровно изложила ситуацию мадам Венсан, чтобы та приняла меры. Главный медик ответила, что палата уже ждет Нанду, и пригрозила: пациента она выпустит не раньше, чем через неделю.
А сам пациент тем временем выслушивал потоки ругательств, волнений, радости, тревог и взываний к Всевышнему, потому что департамент безопасности спешно уведомил донну Зилду. К тому моменту женщина уже знала, что ее сын пропал из Линдхольма и бросилась туда первым же рейсом, чтобы ни камушка не оставить от проклятого острова. А потому восторгов бразильского рыцаря по поводу собственной смелости резко поубавилось: он уже предвкушал встречу с мамой. Ее наказаний он боялся сильнее, чем карательных мер Вукович и Смеартона вместе взятых. Спасло Нанду лишь то, что мадам Венсан велела оградить пострадавшего от волнений.
Роб наблюдал за суматохой с распахнутыми от восторга глазами. Ему не давали покоя рассказы Мары о Линдхольме, и теперь, воочию увидев строгую, но справедливую, как Афина Паллада, мисс Вукович, стал проситься у деда в пансион. Канючить Роб умел мастерски, и Сэм сдался. Но одного внука отпускать не стал: решил тоже наведаться на остров.
– Хочу знать, куда я отдаю внучку, – буркнул он.
Имагми пришлось возвращаться домой на красном вертолете без двух пассажиров. На прощание он подарил Маре маленькую костяную фигурку на плетеном шнурке. Солнечный круг, внутри него – человек с изображением птицы на груди.