Следователь, Демон и Колдун

Александров Александр

«Да? А с кем я тогда сейчас разговариваю?»

«Ты сидишь в тёмной комнате перед экраном и нажимаешь на кнопки. В стекле экрана отражается твоё лицо, но ты не понимаешь, что перед тобой – ты сам. Ты задаёшь вопросы самому себе, машинально пробегая пальцами по клавишам, и тебе кажется, будто машина отвечает тебе, хотя это просто твоё собственное отражение корёжится поверх строчек появляющихся под стеклом»

«Тогда где мне искать ответы?»

«У Мерлина. Но поторопись: времени осталось не так много»

Мир с тугим хлопком

вернулся в своё изначальное состояние: следователь, хватая воздух, вырвался из чертогов собственного разума, где он только что беседовал с холодной тенью и, во-первых, обнаружил, что времени, оказывается, прошло всего ничего – возможно, меньше секунды. Это радовало. А во-вторых...

Армия элементальных спрайтов отступала.

Изрядно потрёпанные, «снежинки» с протяжным воем группировались в небольшие отряды (массово погибая в этот момент под огнём гвардейцев) и улетали прочь, в непроглядную тьму. Минута, две, и вот уже вокруг остались только ночь, мороз и медленно падающие с невидимого неба снежные крошки – возможно, останки уничтоженных Других.

Новый звук прорезал ночь: нестройный хор голосов, постепенно перешедший в оглушительный рёв. Гвардейцы срывали с голов шапки, подкидывали их в воздух и кричали «ура» так, что, кажется, сотрясалась сама земля.

Что-то подкрутили, повертели в прожекторах, и те вновь вспыхнули, заливая всё вокруг резким неживым светом, рисующим чернильно-чёрные тени, не изгоняющим тьму, а как бы сжимающим её, прессующим в угольные брикеты. Застучали топоры, завизжали пилы, запахло сосновой смолой, керосином, хлопнуло в воздухе пламя, и вот уже вокруг вездехода запылали яростным огнём костры-шалаши, самый маленький из которых был выше рослого человека.

Френн продолжил работу, от которой его оторвали: направил заклятье теплового луча на чудовищных размеров ледяную глыбу, которую ледяные спрайты успели наморозить на носу «Мамонта», прогрел тут, подрезал там, и вот этот айсберг затрещал, захрустел, пошёл трещинами и развалился на несколько огромных кусков, бессильно шлёпнувшихся на землю.

Следователь отстегнул защитную маску, глубоко вдохнул морозный воздух и почувствовал, как закружилась голова – нервы. Обычная запоздалая реакция на нервное потрясение; ничего страшного, пройдёт. Но не без последствий, конечно – нужно отдохнуть, поспать хотя бы часа четыре, а лучше восемь-десять.

Он оглянулся по сторонам: Френн командовал небольшой группкой гвардейцев, помогая им кинетическими заклятиями убирать с дороги «Мамонта» куски льда. Гвардейцы опасливо поглядывали на инквизитора и даже не пытались возражать в ответ на его вопли: «вира, сукины дети, вира! Куда толкаешь, зашибёшься!»

Отрывать Френна от его любимого дела – командовать – было бы слишком уж невежливо, и Фигаро решил просто пройтись, размять ноги, и, может даже, выцыганить у кого-нибудь из гвардейцев флягу с чем-нибудь покрепче. Он повертел головой, и тут увидел сидящего у одного из костров Метлби.

Магистр выглядел – краше в гроб кладут, но при этом умудрился начаровать себе нечто вроде мешка, явно набитого чем-то мягким на коем сейчас и сидел, рассеяно вглядываясь в беснующееся пламя, где, точно в жерле вулкана, время от времени что-то злобно вспыхивало, плюясь искрами, мерно гудело и подмигивало оранжево-алым.

– Глядите, Фигаро, – Метлби, не поворачивая головы, кивнул на костёр, – огонь. Казалось бы, полная противоположность стихии воды к коей принадлежат те милые создания, только что нас едва не угробившие. Но почему, собственно, полная противоположность? А? Я вас спрашиваю?

– Огонь горячий, а лёд холодный, – буркнул Фигаро, присаживаясь рядом с магистром на свежеспиленное бревно, которое гвардейцы положили у костра на просушку. Бревно было ещё влажным, но защитный комбинезон всё равно не промокал, так что следователь плюнул, и уселся просто на исходящий паром замшелый бок древесного ствола.

– Иного ответа я от вас и не ожидал. А вы в курсе, кстати, что огненных спрайтов не бывает? Водяных полно, по ледяным вы только что палили из пушек, земляные есть, а вот элементалей огня не существует.

– Вы про воздух забыли.

– Не забыл. Вы вряд ли об этом слышали, но некоторые алхимики древности – да и современные тоже – не разделяют стихии огня и воздуха вовсе, относя их к так называемой категории «тел бесформенного движения»? Неструктурированное движение эфира несущее в себе разрушение и насыщение смежных сфер, безумство стихии, в которой слиты жизнь и смерть – это про огонь, или про воздух?

Фигаро промолчал. Он злился на самого себя, потому что рассуждения Метлби понемногу становились следователю интересны.

– Я могу создать элементаля огня. Технически это возможно хоть сейчас: вызов такого мелкого демона не выходит за практики академической ритуалистики. Могу поместить призванное существо в огонь. Но структура пламени изменяет свою форму с огромной скоростью. Для сознания заключённого в этом костре наш мир выглядел бы застывшим, столь будет его восприятие. И уже через мгновение то, что формирует псевдотело элементаля, прекратит своё существование. То же самое касается и воздуха, кстати.

– Ну и замечательно. Только живых головешек пуляющихся огненными смерчами нам не хватало.

– Однако, – магистр слабо улыбнулся, – я уверен, что главная ошибка демонологов в том, что они до сего времени пытались просто засунуть подконтрольного демоноида в структуру пламени точно так же, как и в кусок льда или грубо обтёсанного болвана-голема. В двух последних случаях это сработает, поскольку Другому есть, так сказать, за что зацепиться. Однако если пересадить демона в самую структуру огня, в то ядро стихии, что порождает его разрушительную изменчивость, то мы в итоге получим совершенно новое, доселе невиданное существо.