Следователь и Демон
Шрифт:
– Вы... э-э-э... почувствовали что-нибудь, когда он играл?
– Почувствовал?
– Генерал поджал губы.
– Не знаю, но на душе стало как-то муторно, это да. Но ничего такого. Я знаю, что эти... ну, призраки... Что они пугают. Я видел в своей жизни парочку. Так там было похоже. Но ничего сверх того.
– Так, ясно. А потом?
– Да ничего. Рыбачил дальше. И все было в порядке. И еще месяца три все было в порядке, а потом... ух! Я, скажу вам, господин следователь, человек служивый, страхом обделенный. Нельзя в нашем деле бояться. Так в жизни я и не боюсь ничего, зато во снах... Во снах со
– Спрашивайте, конечно.
– Вы это... как его... магистр-колдун? Академик?
– Нет, - Фигаро удивился, - с чего вы взяли?
– Да так...
– Штернберг нахмурился.
– Думаю я просто: потяните вы этого дудельщика проклятого, али нет.
– Постараюсь. Но обещать ничего пока не могу. Моя квалификация, если что, отлов нашкодивших колдунишек средней руки и домовых... Разных, хм, размеров... Подробности снов расскажите?
Генерал смутился.
– И рассказал бы, а не могу, господин следователь! Оно ведь как - присяга у меня! Не могу некоторые вещи разглашать! А тут, во снах, как раз такая тема и подруливает - военная! Случай один у меня был... Эх, не могу! Присяга, подпись, военная тайна!.. Вы уж извините, - потупился он, разводя руками, - служба.
– Ничего-ничего, господин генерал. Сами люди служивые, понимаем...
– Фигаро что-то черкнул в блокнотике и поднял глаза.
– Еще желающие есть?
Тогда со стула поднялся Клерамбо. Молодой человек замер на фоне камина, опустил голову на грудь, сложив руки в молитвенном жесте, а затем глухим голосом произнес:
– Это было осенью, десять лет тому назад. Я приехал в эти края насладиться одиночеством и, быть может, найти новые мелодии для моей лиры, но судьбе было угодно распорядиться иначе... Дождливым серым днем я прогуливался по холмам; мне было холодно и страшно в этой дикой пустыне. Я молил Судьбу даровать мне знак, уверивший меня в том, что моя Муза не покинула меня, но, должно быть, в тот день сам Дьявол перехватил мои мольбы на полпути к небесам. Потому что вскоре я встретил человека.
Он стоял на холме и явно ждал меня: юноша в черных одеждах, демон с горящим взором!
– Клерамбо содрогнулся.
– Он протянул ко мне руки и, похоже, хотел что-то сказать, но его мертвые уста не издали ни звука! Тогда он поднял свою дьявольскую свирель и... Силы небесные, моя душа разлетелась на тысячи мелких осколков! Все, кого я любил, все, кто ненавидел меня, явились ко мне и кричали: «Зачем?! Зачем ты сделал это с нами?! Все обиды, все зло, что я принес людям, казалось, сторицей возвращаются ко мне!.. И с тех пор каждую ночь они настигают меня снова и снова, мучая и сминая мою душу! И потому я прошу, - нет!
– я требую защиты!
– Угу.
– Следователь кивнул.
– А куда делся призрак?
– Что?
– Клерамбо глупо посмотрел на Фигаро.
– Призрак. Куда он делся после того, как сыграл вам на свирели?
– Ну... Честно говоря, не помню, - сказал музыкант уже более человеческим тоном.
– И в самом деле - не помню... Странно, да?
– Странно, стра-а-а-анно...
– почти пропел Фигаро, делая очередную запись в блокноте.
– Спасибо. Господин
– Рамбо и Клерамбо, право слово, - министр хохотнул.
– Сладкая, блин, парочка... Зовите меня просто Алексис, хорошо?
– Без проблем, Алексис. Так что случилось с вами?
Министр почесал затылок, скорчил гримасу, очевидно, долженствующую означать «дайте подумать» и... рассмеялся.
– Глупо это все вышло, господин Фигаро... Лет пять назад... ну да, как раз в середине июля, меня затащили сюда друзья. Мы отмечали мое повышение, хорошенько накачались в столичной «Повозке и Лошади», и кому-то пришла в голову идея, что летний домик, шашлык под открытым небом и рыбалка вечерами - хорошая идея. Кое-кто воспользовался старыми связями, кое-кто кому-то телеграфировал... в общем, проснулся я уже в этой самой усадьбе, весь помятый и с жуткой головной болью... Хорошо что после повышения дают месячный отпуск...
Мы весьма мило проводили тут время: старгородские девочки, мясо на углях, шампанское, мордобои - все как надо. Потом мои друзья-приятели разъехались по домам, а я решил задержаться еще на недельку - поохотиться. Люблю охотиться один, в тишине, понимаете?
– Очень хорошо понимаю, - кивнул следователь.
– Ну вот... И как-то вечерком, пристрелив довольно крупного оленя, я сидел на пенечке, покуривал и ждал, пока прибегут помощники егеря, дабы оттащить тушу в усадьбу. Я уже прямо видел здоровенный сочный кусок оленины на вертеле, когда вдруг увидел шагах в десяти...
– Призрак?
– Н-н-нет.. Ну... Я ведь призрак никогда не видел, понимаете? Почем мне знать, призрак это был или нет?.. Но выглядел он вполне себе живенько - молодой парень, кажется, лет двадцати.
– Вы хорошо его рассмотрели?
– Не то чтобы очень. Он стоял близко, но его скрывал густой подлесок. Я, было, подумал, что егерь вернулся и помахал рукой, но потом сообразил, что егеря в черном не ходят.
– Он был одет в трико?
– Скорее, в комбинезон. С такими, знаете, застежками на длинных петлях. Волосы темные, лицо... Обычное, вроде, лицо... И тут он достал свою свирель и начал играть. И я вам скажу, это было не особо приятно.
– На что это было похоже? Сама музыка?
Министр задумался.
– Я бы не назвал это «музыкой», - сказал он, наконец.
– Скорее, это было нечто, вроде навеянного сна. Знаете, в столице эти балаганчики? «Заплати золотой и увидишь эротический сон с балериной Курыгиной»? Там еще такой кристалл...
– Знаю, - кивнул Фигаро, - иллюзия плюс пси-внушение. Фирма «Павильончик Снов»... Кстати, у Курыгиной там пай в общей доле и старушка давно живет только на проценты... Но мы отвлеклись, извините... Что было дальше?
– Я похлопал себя по щекам - мне показалось, что у меня начались галлюцинации. И все прошло довольно быстро: парень в черном пропал, наваждение развеялось, но остался... такой своеобразный привкус... как после дурного сна. Но это тоже долго не продолжалось: пришел егерь с помощниками, и мне стало не до того. И еще неделю было не до того, пока не начались... Не началось это всё.
– Сны?
– Да, сны.
– Рамбо дернул плечами.
– И, если позволите, я бы предпочел не останавливаться на этом моменте. Возможно, позже, когда я наберусь храбрости...
– Он громко сглотнул.