Следователь и Демон
Шрифт:
– Сурово у вас тут...
– покачал головой Фигаро.
– А то! Так на то она и техника безопасности!
...Пока вагонетка ехала по широкому, облицованному красным кирпичом коридору, следователь с любопытством осматривался. Мимо то и дело проходили группы людей одетые примерно так же, как Туск, но встречались и коричневые рабочие робы. Все были заняты делом: кто-то толкал перед собой тележку с деталями, кто-то тащил папки с документами, а один раз Фигаро увидел двух дюжих мужиков, что волокли на деревянных носилках свиную тушу.
– Куда это они? На шашлык?
– Да в столовую, куда ж еще. В два часа в цехах обед: кормить
Под потолком мигали графитовые лампы - тут тоже все освещалось электричеством. Следователь спросил у мастера почему так, и получил на удивление развернутый и грамотный ответ: все та же техника безопасности. Оказалось, что до установки электрического освещения трубы, что подводили газ к старым фонарям, то и дело давали течи. Газ скапливался в цехах и малейшая искра - а искрило тут почти все - приводила к взрыву и пожару.
– Народу перемерло - жуть!
– рассказывал Туск. Свинцовые трубы тянули - не помогло: паклю на муфтах за месяц сжирает. Сами знаете: где алхимики, там быстро все портится. Выписали инженера немецкого; тот походил, посмотрел, да и говорит: надо медные трубы паять. А паять, сталбыть, будет его контора. Форинт как смету увидел, так три дня икал, чуть не помер, а потом и говорит: ставьте, собачьи дети, шпанские лампочки.
– он кивнул на потолок.
– Да чтоб, говорит, с защитными колпаками - супротив пожару.
– Вот как! А электричество откуда берете?
– Так генератор у нас свой, самодельный. На пару работает.
– А пар? Уголь жжете?
– Фу! Что мы, в самом деле, дикие люди какие? У нас бак есть с водой, а в том баке стержни зачарованные - воду кипятят. Работает такой стержень два месяца, потом наново переколдовывать... То есть как - два месяца... Когда нам их почтенный господин Метлби зачаровывал, пока его в кутузку не уперли, тогда на два хватало, а теперь нанял Форинт какого-то столичного колдуна. Колдун хороший, но все больше по книжкам - теория, там, понимаешь, то да се. Теперь чар хватает недели на две. Пришлось запасной бак клепать...
Фигаро открыл было рот, но потом решил не упоминать о том, что именно он упер "почтенного господина Метлби" в кутузку. Даже с учетом того, что колдун-убийца сейчас наверняка сидел где-нибудь на Дальней Хляби, попивая кофеек и набрасывая очередную статью для "Ворожбы и Жизни", Туск вряд ли бы оценил работу следователя по достоинству.
– Так вот и живем, господин Фигаро... А вот и ворота в цех! Милости просим!
Следователь, внутренне содрогаясь, схватился за нос, жалея, что у него нет лишних рук, чтобы закрыть ими уши, но когда огромные ворота с гидравлическим запорным механизмом остались позади, оставил нос в покое и недоуменно огляделся.
Да, в цеху было довольно шумно. Но ничего похожего на оглушительный, рвущий уши грохот, который заранее представил себе Фигаро - куда там!
– столичные студенты, из тех, что одевались в рваные косоворотки и называли себя "нигилистами", нажравшись дешевым самогоном, бывало, громче орали под окнами (студиозусы с факультета метафизики, вроде самого Фигаро, чаще распевали "Молодого некроманта" или "Куклу Колдуна" - жутко пошлую песенку о суккубе, вселившейся в деревянную лошадку, а будущие медики - "Мое сердце остановилось". И у всех у них, вспомнилось следователю, были балалайки с выжженными волками, черепами и кучей порванных струн на грифе).
Запахи... Запахи цеха, неожиданно для него самого, привели Фигаро в полный восторг. Ароматы раскаленного металла, горячей канифоли, краски и еще чего-то тонко-неуловимого, промышленного ласково щекотали ноздри следователя. Он шумно сопел и закатывал глаза. Туск, глядя на это, хохотал, хлопая себя ладонями по объемистым бокам. Тележка ехала дальше.
Вокруг гудел цех: под высоченной крышей, теряющейся в сизом тумане, возвышались решетчатые конструкции в которых что-то гудело и искрило, шипели клапаны на клепанных баках, стучали молотки, крутились колеса станков, - а люди! Сколько здесь было людей - не сосчитать! Они стояли у медленно ползущих конвейерных лент, они сидели у длинных деревянных верстаков, они лежали под жуткого вида конструкциями, похожими на обглоданные скелеты ископаемых ящеров, они даже висели в воздухе, обвязавшись широкими ремнями, и каждый из них был занят делом.
Вот усатый мужичок хлипкого виду от души машет молотком, загоняя клин в крепежный паз (молоток у мужичка был, похоже, весом со следователя и лишь чуток уступал ему в габаритах). Вон дюжий парняга в робе из серой мешковины, в сотнях мест прожженной раскаленной искрой, жмет на педаль и окутанный ревущим паром молот-автомат лупит по заготовке так, что дрожит земля. А вон там длинный как жердь лопоухий парень в странных черных очках на сожженном лице дергает за шнур и поднимается чуть ли не к потолку в сложной ременной конструкции, похожей то ли на качели, то ли на плетеную корзину. Лопоухий что-то крикнул, схватил непонятное устройство похожее на вилку которой подцепили карандаш на шнурке, и сунул эту штуковину внутрь сложного механизма, похожего, из-за обилия шестерней, на мудреные башенные часы. Вспыхнул ослепительный свет, полетели искры.
– Не смотрите на дугу: всю ночь с картошкой на глазах пролежите, - сам Туск тоже старательно прятал глаза от вспышки.
– А вон там у нас самое интересное: тонкая сборка. Там-то, почитай, все мастера и работают.
Он остановил тележку, откинул защитный колпак и жестом приказал Фигаро следовать за ним.
– Вы только это - с дорожки не сходите. Туда где красные загородки не суйтесь - опасно.
"Дорожка" представляла собой нечто вроде широкой ленты из прорезиненных ковриков с тупыми шипами: чтобы не скользили ноги, понял следователь. К треногам, установленных по обе стороны дорожки, были прибиты деревянные щиты с табличками:
"Смотри под ноги!"
"Не суйся в электрические щитки, коли ты не электрических дел мастер!"
"Каков подлец от тока помрет - работать на фабрике более не будет!"
"Нагадил на пол - империал штрафу!"
"Не надел шлём с ватой - сам дурак!"
...Они обошли огромный сверлильный станок (на деревяшке привязанной к чугунному боку этого мастодонта белела меловая надпись: "Ремонт до третьего дня, ответственные - Букля и Долгий") и оказались перед невысокой - по пояс - загородкой, отделявшей довольно большой участок цеха, заставленный страшно сложными на вид аппаратами. Тут было гораздо тише, а рабочие, все как один, носили синие с белым робы самого опрятного вида, да и детали, с которыми они работали, выглядели куда как мудрено: ажурные коробочки со стеклянными крышками, под которыми что-то жужжало, трепетало и искрилось, медные шары с окошечками, оплетенные сложной системой змеевиков, огромные стеклянные колбы, в которых тлело нечто вроде миниатюрных жаровен - все это сильно возбуждало фантазию следователя, питавшего тайную страсть к сложной автоматике.