Следователь и Демон
Шрифт:
Клерамбо взъерошил волосы и уставился в огонь.
– Это было ужасно. Сущий ад. Но, в то же время, в этом было... Что-то удивительное. Что-то запредельное. Ночью я метался в бреду а днем у меня не оставалось сил даже на то, чтобы затащить в постель очередную нимфочку, но... Это были такие эмоции, такие образы... Словами не передать. По ночам передо мной словно открывались врата бездны и эта бездна была прекрасна в своем ужасе... От меня сбежали все друзья, я крепко запил и некоторое время серьезно подумывал обратится к мозгоправам, но...
Но однажды ночью я проснулся от очередного
Он вздохнул и на мгновение следователю показалось ,что в глазах музыканта мелькнул отблеск неземной тоски.
– Это было прекрасное время. Ночами я рыдал от страха, кусая подушку, а днем творил, обложившись бумагой. Я освоил скрипку, флейту, саксофон, все время искал наилучший способ передать то, что рвало меня изнутри. Менестрель стал моей Музой, каким бы странным это не показалось, темной, ужасной и... прекрасной. Я даже не знаю, как вам объяснить...
– Вы это уже сделали.
– Фигаро достал из кармана маленькую коробочку и показал Клерамбо.
– Это проволока с записью вашей «Последней флейты». Гениальная вещь. Слезы и огонь.
– А, тогда вы, должно быть, понимаете.
– Музыкант выплеснул остатки шампанского в огонь.
– Это слепок моей жизни, Фигаро. Такой, какой она была тогда... У меня в банке лежало столько денег, что я мог бы в них купаться, но они меня мало волновали. Я стал чем-то вроде моста между Землей и Адом; от старого Астора Клерамбо осталась лишь тень, которой этот мир мог дать лишь одно: тех, кто будет слушать мою музыку. Дьявол, да я сам стал музыкой, а потом... Потом все закончилось.
Клерамбо вздохнул и откинулся в кресле.
– В одно ужасное утро я проснулся. Пошел в ванную, умылся, принял душ. Позавтракал. Оделся. Я действовал бездумно как арифмометр, не понимая, что же такое со мной творится. А потом понял - кошмара не было. Сон не пришел в эту ночь. На следующую ночь - тоже. Все закончилось.
Это прозвучит как бред, но я был в ужасе. Трясся, как осиновый лист. Вряд ли вы знаете, насколько ужасна «ломка» после «розовой пыли», но ЭТО было еще ужаснее. Я понял, что без Менестреля - как бы дико это не звучало - нет и Астора Клерамбо. К тому же скоро возникла проблема чисто утилитарная: мои агенты ждали моей новой музыки, а я мог выдать им лишь жалкое пиликанье. Так что я купил справку о сумасшествии и...
– И отправились сюда, на «Черные Пруды».
– Каждый год я ездил в эти места. На все сезоны. Я исходил все здешние холмы, чуть не утонул в болоте, сломал ногу свалившись в овраг, накормил собой всех тутошних комаров и... ничего. Я больше никогда не видел его, Фигаро. Но когда мне пришло письмо от Малефруа, я подумал - вот оно! Может быть, столько жертв Менестреля сразу, в одном месте, призовут его, а, может, колдуны короля что-нибудь придумают... Но не вышло.
– Он тяжело вздохнул.
– Говорите, вы изгнали его на год-два?
–
Клерамбо усмехнулся, но это была очень странная улыбка. С такой улыбкой поднимались на эшафот убийцы и святые; ни бравады, ни надежды в ней не было.
– Я причинил зло самому себе. У меня был дар, а я занимался лишь тем, что высчитывал, сколько моя музыка будет стоить в золоте. Менестрель дал мне это понять очень хорошо... Теперь, как я понимаю, меня интересует только искусство, ха-ха... Поэтому проклятие спало.
– А вы уверены, что не способны творить без раскаленной кочерги в вашем заду, Клерамбо?
– Фигаро иронично поднял бровь.
– Я, конечно, не Менестрель, но, на его месте, проклятие бы с вас снял на пару лет раньше. Вы понимаете, что вам вечно что-то нужно? Либо деньги в кармане, либо пистолет у виска - по-другому вы не работаете. Вы как барабан - звучите только когда, по вам лупят. Не пробовали просто сесть за рояль, нет?
– Фигаро, вы не понимаете...
– Может, и не понимаю - я не музыкант, не художник и не писатель. Но неужели у вас никогда не возникало потребности что-либо творить? Просто желания, черт бы вас побрал? Из вас что, нужно выдавливать музыку как ваксу из тюбика? Тогда наймите себе двух девиц из эскорт-агентства - там у них сейчас есть такая услуга: одна с плеткой, другая с розгами. И пусть лупят вас каждый раз, когда вы отвлекаетесь на очередной приступ жалости к себе.
– Но...
– Я, кстати, вообще не понимаю, в чем ваша проблема. У вас в банке миллионы - не хотите писать музыку, так езжайте в Баден-Баден, купите себе домик, напишите мемуары и живите в свое удовольствие... Но я, почему-то, думаю, что рано или поздно вы все равно возьмете в руки скрипку или сядете за клавиши. Потому что я слышал это - следователь подбросил на ладони катушку с записью.
– Вы - творец, Клерамбо. И это будет жечь вас похлеще чем проклятия сотни Черных Менестрелей.
Клерамбо молчал очень долго. Потом встал, налил себе еще шампанского и тихо сказал через плечо:
– Я подумаю, Фигаро. Я очень серьезно подумаю над вашими словами. Но сегодня, пожалуй, прогуляюсь по берегу пруда. Тем более что завтра - последний день сезона.
– Прогуляйтесь, сделайте милость. Вам стоит освежить голову.
– ...Фигаро!
– министр резко взмахнул рукой, - нельзя ли ускорить процесс? Это все, конечно, безумно интересно, но у меня билет на шестичасовой поезд. Через час за мной приедет карета, так что...
– Боюсь, сударь, - усмехнулся следователь, - на поезд вы сегодня не попадете. К вам у меня особый разговор. Вы врали мне, врали как по нотам, с самого начала. Вы никогда не видели Черного Менестреля и ночами, к сожалению, спите как младенец, но это мало меня волнует. В конце концов, я следователь ДДД и врут мне регулярно, а вы были не под следствием. Но вот убийство генерала Штернберга... Пристрелить героя войны - то еще дело.