Следуя в глубину
Шрифт:
– Это Катя. Катя – Павел, мой сосед, – представила нас Вера.
Я встал, машинальным жестом отёр ладонь о джинсы и протянул руку. Обычно я не приветствовал женщин вот так, по-мужски, но она первая подала руку и явно не для поцелуя. Однозначно красива. Красная блузка, верхние пуговицы расстёгнуты, угольно-чёрные густые волосы собраны сзади, две пряди будто обрамляют широкое остроскулое лицо с едва заметными веснушками. И миндалевидные выразительные глаза. Когда женщина с такими глазами смотрит на тебя, нужных слов от растерянного
Катя что-то сказала.
– Очень приятно, – промямлил я, жестом приглашая присесть.
Мне показалось, что голос мой дрогнул. Я откашлялся.
– Так что, вы останетесь? Мы можем выпить вина, например. Вера рассказывала, что вы не оставили её в трудную минуту и, кажется, она вас так и не отблагодарила, – голос Кати был глубоким и нежным.
– Да было бы за что…
– Так что давайте, я угощаю, – сказала Катя.
И не успел я возразить, как уже провожал взглядом соблазнительный зад, удаляющийся к стойке. Эта женщина привыкла решать и повелевать.
Вера заметила мою растерянность и поспешила не без гордости заявить:
– Это её кафе, так что не удивляйтесь.
Удивиться я не успел.
– Я всё же пойду, – я встал, помедлил, ища слова оправдания, – извините, много работы.
– Но Катя…
– Извинитесь за меня, но мне пора. Другой раз как-нибудь. До встречи.
Тупица. Я шёл к дому быстрым шагом, в своё маньячное логово, хотя часть меня бурчала, что мог бы неплохо провести время. Когда я такой стал? Лицо горит. Четвёртый десяток, а ведёшь себя, как малолетний придурок. Долгое отсутствие секса снижает тестостерон, и эго самца деградирует. Да, всё-таки психотерапия нужна мне.
Вера вздрагивает, когда входная дверь открывается. Скрипит пол в зале. Муж ударяется о что-то, матерится. Диван расстелен. Вера надеется, что он просто ляжет спать. Рана от прошлого раза затянулась, оставив едва заметный шрам на её и так неидеальном лице. Две недели прошли мирно. Извинения, цветы, обещания. Сегодня он опять задержался.
Максим идёт на кухню. Гремят кастрюли. Холодильник пищит. Сковорода плюхается на плиту. Шкварчит. Через минут десять Вера ощущает запах гари, вскакивает с постели, бежит на кухню.
Максим сидит на стуле, положив голову на стол. Спит. Вера выключает плиту, открывает окно. Вздыхает. Потом долго стоит и смотрит на тело.
– Максим, – шёпотом на ухо произносит она.
Нет реакции.
– Максим, – немного громче, положив руку ему на спину. – Максим, иди на диван! – громко, почти кричит Вера.
Тело начинает шевелиться, поднимает голову, открывает глаза.
– Чего разоралась?
– Иди спать, – Вера поворачивается, чтобы уйти.
– Я сам решу, когда мне спать, поняла?!
Максим встаёт, шатается.
– Лучше бы пожрать сделала!
– А что ты греешь тут, это не еда? – Вера терпеливо указывает рукой на плиту.
– Да
Максим одним движением сносит с плиты сковороду. Она с грохотом ударяется о кафельный пол. Макароны с мясом шрапнелью разлетаются по кухне.
Вера бежит в комнату, закрывает дверь. Через минуту дверь трещит от удара. Максим врывается и хватает Веру за плечи. Навалившись всем весом, стаскивает с неё трусы. Холодный пол. Горячее зловонное дыхание. Вера пытается кричать. Максим закрывает её рот ладонью. Пытается вставить член, но ничего не выходит. После минуты возни он отпускает жену, откидывается на пол, тяжело дышит. У Веры текут слёзы, она бежит в ванную.
Умывшись холодной водой смотрит на часы. 0:30. Хватает первую попавшуюся одежду, ключи, сумочку и выходит за дверь.
– Вера, – не с вопросом, а скорее констатируя факт, говорю я.
После нашей последней встречи в кафе прошло два дня.
В какой-то момент жизни ты замечаешь, что перестал удивляться из ряда вон выходящим вещам.
Больше ничего не говоря, впустил её в квартиру.
– Я вышла на улицу и заметила, что у вас горит свет.
– Я поздно ложусь.
– Можно у вас остаться?
– На всю жизнь? – я улыбнулся своей шутке. Вера нервно хихикнула.
– До утра. Прошлый раз я заметила свободную тахту. Я вам не помешаю?
– Оставайтесь, только с одним условием, – Вера замерла. – Перейдём на ты.
Мы прошли на кухню.
– Чай с мятой? – Я подвинул к ней стул.
Вера кивнула.
– Ты, конечно же, всё слышал?
– К сожалению, – развёл руками я, чувствуя, будто оправдываюсь.
Вера кинула взгляд на разбросанные тетради и две раскрытые книги на кухонном столе, на который я поставил кружки. Аромат мяты наполнил помещение.
– Отвлекаю от работы? – спросила она, искренне обеспокоенно.
– Нет. Собирался заканчивать.
– Можно?
Вера взяла в руки книгу, посмотрела на обложку. «Психотерапия шизофрении».
– Ты пишешь какую-то научную работу?
– Докторскую.
– По шизофрении?
– Не совсем. Изучаю социальную изоляцию, – ответил я, надеясь, что не придётся вдаваться в подробности.
– Ммм… А это как-то связано?
Вера подняла книгу на уровень глаз.
– Это по работе. Есть у меня один тяжёлый пациент.
– Я думала тяжёлые пациенты только в реанимации, – Вера подпёрла голову рукой, запустив пальцы в волосы. – И что с ним?
Я кратко рассказал о Серёже. Вера вздохнула.
– Ужасно. Ты сможешь ему помочь?
В её вопросе ощущалось беспокойство. Я провел рукой по волосам.
– Не уверен.
– И что, он может умереть?
– Вероятно.
Мы помолчали.
– А ты смелая, – говорю я, лишь бы что-то сказать.
– Почему? – и тут же сама отвечает: – Вы меня не обидите, у вас добрые глаза, доктор.