Следы говорят
Шрифт:
– неловко сказать: «Привираешь, мой друг».
Занятная охота вышла у нас на другой день.
Выкошенное просяное поле желтеет плотной щеткой жнивья. Мы с Ахметом не торопясь
идем по просянищу, шагах в сорока один от другого. Между нами тянется привезенный
чабаном волосяной аркан, концы его привязаны к нашим поясам. Веревка ползет полудугой,
шуршит по жнивью. Перепела пугаются, то и дело вылетают. Беспрерывно стреляю, –
вспугиваемые арканом птицы летят вперед.
Небольшие буроватые
ленивы, что, пролетев низко над землей двадцать-тридцать шагов, снова садятся.
Поблагодарил я своего друга за эту веселую охоту.
Скоро мы с ним надолго расстались.
ПОДЗЕМНЫЙ ЖИТЕЛЬ
Из мшаг по оврагам чуть заметный ручеек бойко пробирается к берегу реки. Кругом
лесистые горки. Здесь, среди краснолесья вперемешку с березами, собираю грибы. На
прогалинах как будто и негде спрятаться толстому боровику, так нет: коричневая шляпка
хоронится в веточках или присыпана иглами хвои, – попробуй найди!
С огромной высоты едва слышно доносится курлыканье журавлей. Весною они
извещают о своем прилете торжествующими кликами, а сейчас грустно курлыкают. Три стаи
широкими кругами парят одна над другой, строясь в походный клин. В таком построении
всем птицам можно следить за темпом полета вожака и соблюдать одинаковую скорость,
чтобы не было отстающих.
Солнце склоняется к закату. В ложбине, в просвете деревьев, виднеется колхозное поле.
С полной корзиной спускаюсь по крутому откосу. Ещё раз улавливаю прощальный клич
журавлей. Поднимаю голову, ищу их в синеве и... спотыкаюсь о нарытую землю. А!
Подземная крепость мирного барсука. Тут обитает коренастый коротконогий зверь,
величиной с небольшую собаку.
Барсук – родственник быстрой куницы, а неповоротлив, как медведь. И ходит стопой –
как мишка. Глубоко в земле его жилище. Сюда ведет главный ход-нора, а есть и отнорки –
запасные ходы на всякий случай. Барсук – опрятный зверь, имеет отдельную спальню с
мягкой подстилкой, кладовую. Всюду чистота и порядок. Насчет еды он неразборчив:
личинки майских жуков, лягушки, змеи, ягоды, корни растений, грибы – всё годится ему.
Подземный обитатель три четверти своей жизни проводит в логове. Его мощному
плосковатому телу не страшны и обвалы, – как крот, пророется из-под любой толщи. Он ни с
кем не затевает ни драк, ни ссор, но умеет постоять за себя. Однажды пришлось мне увидеть
это. Барсук запоздал с ночной охоты. Утро застало его на пути к «дому». Тут врасплох и
налетели на него собаки. Сцепились в общей свалке и не разобрать – чей верх. Только, гляжу,
вылезает из живой кучи барсук, ощетинился, сердито шипит и отступает. Собаки,
повизгивая, зализывают свои раны от барсучьих зубов и когтей. Прочная же шкура барсука
оставалась невредимой. После такого «угощения» псы уже не набрасывались, а лишь с лаем
провожали толстяка, который добрался до песчаного обрыва и зарылся в валежнике.
И вот теперь, возвращаясь из леса, я споткнулся о свежевыброшенную из норы землю.
Редко увидишь барсука в его домашних заботах. Забываю о своих грибах. Решаю
подкараулить зверя. Зрение у него так себе, но чутье отменное, поэтому затаиваюсь в кустах
за ветром.
Терпеливо жду. И всё же толстый отшельник появляется неожиданно. Высовывается из
норы белая голова с черными полосами по бокам морды. Осторожно принюхивается барсук.
Опять скрылся. Послышалась возня, из норы по откосу сыплется земля. Догадываюсь –
очищает «квартиру», – зимой ведь он спит в ней, хоть и не так крепко, как медведь, в
оттепель выходит на прогулку. Вот снова вылезает барсук. Он пятится, подгребает ко мне
землю.
Очень забавно: пыхтит зверь, ползет задом прямо в мою сторону, а мне шелохнуться
нельзя. Шагов пяти не дополз, отряхнулся, старательно почистил себя.
Куда же неуклюжий толстяк направляется? Ага, к кучам сухой листвы! Заготовил листья
и теперь собирается стаскивать их в свой дом. Хлопотливо возится, подгребает листву
передними лапами к себе.
Вдруг горка листьев сама приподнялась и покатила. Опешил зверь от необычного
явления: никогда ещё листья не удирали от него таким способом. Торопливо догнал
убегающие листья, попридержал лапой и ткнул в них носом, – в чём, мол, тут дело? А кучка
как зафукает да как толкнется – и угодила в нос барсуку. Подпрыгнул барсук, попятился,
дыбом поднялась его щетина. Рассердился, зашипел. Трясет мордой, трет её лапами. А горка
дальше покатила...
То был еж. Он тоже собирал подстилку для логова, набрел на готовое и поживился
чужим добром: покатался в листьях, нанизал их на иглы и потащил.
Испугался барсук и шмыгнул в свою «крепость».
Я взял тяжелую корзину с грибами, спустился по откосу и вышел на тропинку.
В ЧАЩЕ
Если хочешь душу леса по-
стигнуть, найди лесной ручей
и отправляйся берегом его
вверх или вниз.