Следы говорят
Шрифт:
течения, чтобы муть относило. Обшариваешь все попутные коряги, камни, корни, – рак
любит там хорониться. А то нащупаешь вырытую им нору и сунешь туда руку. Бывает, и
повозишься, пока извлечешь добычу. Либо наколешься об острый шип на лбу ползуна, либо
клешни его вцепятся в пальцы. А сумеешь подвести ладонь под рака, легко его вынешь.
Самый добычливый лов – рачницей. Закидывают её с берега или с лодки так, чтобы она
плашмя легла на дно, и рядом втыкают кол. Чем больше поставлено рачниц, тем богаче
улов. Вначале на приманку набрасываются мелкие раки, вслед за ними появляются и
покрупнее. Эти обжоры отгоняют мелочь или бесцеремонно оттаскивают её клешнями и
сами принимаются за угощение. Через полчаса после установки рачницы поднимают,
выбирают улов и ставят снова.
Для ловли годятся и старые, уже негодные сети. Расстелешь их по дну с привязанной к
ним приманкой, раки зачуют съедобное, набьются сюда и запутаются в тонких нитяных
ячеях.
Чтобы сохранить пойманных раков живыми, их помещают в корзину, перекладывая
крапивой, ольховыми листьями, мхом или травой.
Самое подходящее время для лова – первая половина осени, весна и начало лета,
примерно до июля. Поздней осенью раки прячутся в глубокие места, а летом – линяют.
Рачихи с линькой запаздывают, так как вынашивают потомство. Отложив яйца, они
прикрепляют их к своему хвосту и берегут, пока не появится молодь.
Раку приходится линять каждый год (а молодому так и несколько раз в течение года: ведь
сковывающий его панцырь мешает ему расти). Лишившись панцыря, рак делается
беспомощным, скрывается в своем убежище и не показывается оттуда, иначе крупная рыба
не упустит случая схватить его. Окунь так и шныряет в прибрежных корнях, подстерегая
лакомую добычу. Красноперый горбун даже в нору сунется, пытаясь вытащить нежного в
такое время рака. А тот, забившись поглубже, растет и запасом своей извести укрепляет на
себе новую броню.
Порой рак очень надоедает рыболову-удильщику, но зато, линяя, он сам делается
отличной насадкой: любая рыба клюет на него.
С ПИЩИКОМ
Рябчик, – настоящая лесная птица. Облюбует сумеречный уголок и живет в нём
неотлучно, – а не так, как тетерев или глухарь. Те ведь с осени непрочь покочевать вокруг да
около.
Чтобы перелететь через поляну или протянуть над вершинами леса, – о нет! – рябчик
этого не любит.
Он вертко перепархивает лишь между ветвями, накоротке, и так загремит крыльями, что
новичок вздрогнет от неожиданности и с удивлением скажет вслед рябцу:
– Ну и ну! «Птичка-невеличка», а сколько шуму!
Верно, что «невеличка», – с большого домашнего голубя будет, только круглее.
В самой, казалось бы, непроницаемой гуще зеленых крон рябчик так прошмыгнет, что
листика не затронет. А сядет на дерево – на глазах сгинет...
Когда пожелтевшие березы осыпают листву, рябчики, бегая в эту пору по лесным
дорожкам, собирают камешки. Скоро им придется вместо ягод брусники клевать её листья,
почки, сережки ольхи и березы. Проглоченные камешки будут, как мельничные жернова,
перетирать такой жесткий корм.
Сентябрь – лучшее время охоты на рябчиков. Но удачно поохотиться на них можно
только с пищиком. Стойку собаки эта дичь не выдерживает, а случайно спугнутая – так
мастерски прячется в ветках, что рядом пройдешь и не заметишь.
Осенью рябчики разбиваются на пары и перекликаются. По утрам и вечерам раздается
их методичный писк, – это они друг дружке весть подают. Подражая им пищиком из косточки
или гусиного пера (металлический хуже, сипит), удается подманить к себе эту осторожную
птицу. .
Рановато нынче стали посвистывать рябчики. Впрочем, неудивительно, уже прихватывал
утренник...
Выйдя из Толмачева, миную лужские поймы, по-весеннему залитые водой. Однако
дожди не помешали сеноуборке, – всюду по взгоркам высятся стога.
За поселком «Живой ручей» зеленеет озимь на колхозных полях.
А кругом, окрашенные осенью, – богатые леса. На соснах старая порыжелая хвоя
осыпается, будто опаленная пожаром.
Собрат рыболов перевозит меня на другой берег Луги.
Мой путь лежит по Красногорской дороге к глухой речке Губинке.
Не успел войти в лес, слышу неистовые крики соек. Эти непоседы с кем-то воюют.
Оказывается, они заметили белку с боровиком во рту. Зверек готовил зимние запасы,
собираясь подвесить гриб на ветку для просушки. Тут и пристали к нему лесные задиры,
«требуя», чтобы белка бросила не нужный им гриб.
По заветной стежке углубляюсь в березняк с елками. То здесь, то там краснеет брусника.
Тихонько иду и посвистываю. Сразу же отозвался петушок. Прячусь под навесью ели и
продолжаю манить голосом рябушки:
«Си-и-и-уси».
«Си-си-сиси-у», – охотно отвечает мне петушок и, «фуркая» крыльями, перепархивает по
деревьям ко мне.
Перекликались, перекликались мы с рябчиком, и вдруг он перестал отзываться.
В чем дело? Заметить меня он не мог, – я затаился скрытно и сижу неподвижно...
Но вот на ближайшей елке качнулась ветка, что-то тенью мелькнуло вниз.