Слепое солнце
Шрифт:
«….осле нападения Беккер приставил охрану. Троих ребят. Думает, если повторение будет, то у некра в подвале. Ловит на живца. А я думаю, на том кирпич. заводе, но ему пока не говорю. Сам проверю снач. Если уд. — завтра вечером съезжу без Мэвы. Померю энергетич. активность, попробую, где чего. Если найду, скажу ему, но у некра точно будет слежка. А там не знаю. Пока охрана за мной таскается, как хвост. Если не получится с ло…» Шеститочия прискорбно закончились, лист подошёл к концу. Перечитал дважды и остался доволен. Первый «утиный кряк» вышел достоверным — втиснул всю необходимую информацию, при том оставив широкое поле для домыслов и догадок.
За эпистолярными упражнениями полчаса отдыха и прошли. Даже немного припозднился. Бусина коммутатора на шее ожила, тревожно осведомилась голосом дежурного Эжена, всё ли с объектом охраны в порядке. Ответил, что всё отлично и лучше не бывает. Зажал подмышку папку с бумагами, с Цезарем выскочил на улицу. Так «торопился» до остановки, что листочек «послания» «потерялся». Коммутатор не преминул шепнуть, что Джош что-то обронил.
— Ничего важно, Эжен. Наверно, черновик. Лень искать. Я опаздываю на занятие. Сам не вмешивайся, не «светись», — пробурчал в воротник куртки Джозеф.
Оставалось надеяться, что листочек «потерялся» по назначению, а не был раньше времени затоптан в грязь подошвами пешеходов. Ну а потом Джозеф надолго выкинул посторонние мысли из головы — впереди их с Цезом ждал ответственный экзамен.
Глава 7
Цезарю вот гулять нравилось. Именно гулять, не «вести». Каждый визит в родной вольер пёс воспринимал щедрым подарком судьбы. И уж сегодня подарок вышел вдвойне — в вольере носилась и восторженно лаяла еще пара не нашедшие пока хозяев собак. А Цеза привели, спустили с шлейки и позволили на время отбросить обязанность быть сосредоточенным и серьезным проводником для скучного слепого человека. Сам скучный человек стоял у сетки ограждения и рассеянно, неспешно перебрасывался фразами с инструктором Олафом, перебирая пальцами проволочные ячейки ограждения.
— Хороший пёс, здоровый и молодой. Очень умный. Даже немного жаль окончательно его вам отдавать.
— Да, понимаю…
В целом хоре собачьих голосов жизнерадостный лай Цезаря Джош теперь не спутал бы теперь ни с чьим другим. А ведь раньше казалось, что все собаки лают на один голос. Теперь выяснилось, что голоса у всех псов разные, и как раньше они могли сливаться в малоприятную какофонию?
— Работает тоже отлично. Главное не разбаловать, иначе пиши, пропало. Нормальной работы не добьётесь, никакие повторные курсы не помогут. У нас так не одну собаку загубили. Очень обидно.
— Постараюсь, — рассеянно ответил Джош, прислушиваясь к далеким, пока невнятным шумам.
— Уж постарайтесь. Не угощайте едой со стола, не пускайте на кровать. Что еще? Раз в полгода заглядывайте в ветклинику. Наша, Светлая. Визитку я вам дам…
Далёки шумы стали определенней — где-то далеко появилась пани Турянская. Звала пронзительно и визгливо какого-то Карола «сюда немедленно». Инструктор сунул в руки прямоугольник картона. Цезарь как раз вспомнил о существовании хозяина. Подбежал к сетке и сквозь ячейку ткнулся мокрым носом в ладонь. Дождался одобрительного «хороший Цезарь, хороший», и убежал.
— Кстати, Джозеф. Тут на днях, когда вас как раз не было, ваш знакомый заглядывал, про вас спрашивал. Сказал, заглядывал к вам на работу, там ему дали адрес школы. Но вас не было, тогда я дал ему ваш адрес. Но я точно не помню, так, примерно… Мог и ошибиться. Вы с ним встретились? Я вам позвонить хотел, да забыл.
— Нет.
Оборачиваться к собеседнику Джош не стал. Как ни странно, особого впечатления (ну, там, чтобы сердце забилось в горле или же ушло в пятки) новость на него не произвела. Можно было ожидать чего-то подобного. Равнодушно поинтересовался:
— Голубоглазый блондин? Высокий?
— Нет, я бы не сказал, что высокий. Гораздо ниже меня. Шатен, цвет глаз не помню. Светлые какие-то. Маг, по всей видимости. Не Темный, конечно, скорей всего просто слабый очень… Не разобрал.
— Интересно. Не припоминаю такого. Имени не назвал? Нет? Ладно, разберусь. Спасибо, что предупредили.
Среди прошлой четверки шатена Джош точно не видел. Значит, новый. Вместо некроманта Маля. А если вместо Маля, то, ясно дело, Темный. Инструктор же принадлежности «знакомого» иной «стороне силы» не заметил. Значит, маскировка. Впрочем, ничего сверхъестественного.
— Не за что. Ну, зовите Цезаря, последнее наше с вами занятие. Однако.
После целый час Джошу было не до замаскированных некромантов, он и про коммутатор на шее забыл, разумеется. Кажущийся бесконечным стадион, полный всевозможных препятствий от банальных бордюров до низко нависших перекладин металлических конструкций неведомого назначения — пришлось им с Цезарем изрядно попотеть, обходя коварно подворачивающиеся на каждом шагу опасности. Очень старались. Получили похвалу на двоих и разрешение переходить ко второй части экзамена. А Олаф, значит, со стороны наблюдает. Тут Джош мог себя поздравить — становится важной персоной. Ну, если как минимум трое господ за Джозефом Рагеньским одновременно следят. Инструктор, кто-то из отделовских ребят и один из тех. Хотя с последним полной уверенности не было, может, и не следит уже. И никак не узнаешь. В общем, всё лирика.
Но экзамен сдали, получили положенное свидетельство об окончании курсов и целую пачку заработанных Цезарем на кинологических выставках дипломов. Последним пунктом программы, конечно, ужин. И, конечно, в «Марне». И, разумеется, с Мэвой. Встретила на крыльце, потянула за рукав и толкнула к третьему столику.
— Нашла про медиумов?
— Вот те раз! А где же: «Привет, как прошёл день»? — едко хмыкнула подруга, отчего-то настроенная ядовито и колюче. — Ладно, ладно… Нашла, разумеется.
— Выкладывай, — нетерпеливо потребовал Джозеф.
— Ну не здесь же! Я что, дура, тащить сюда двадцать томов всякой специфической ерунды? — возмутилась, жадно отхлебнула чего-то из своей чашки. Голодная и сердитая, вот оно что. — Дома всё. Поедим и пойдём.
— Тогда давай скорей, — вздохнул. У самого аппетита не было, поэтому вяло ковырялся в своей тарелке с салатом. Ждал. И этим своим явным ожиданием, видать, сильно раздражал напарницу.
— И поесть спокойно не дадут…
«Медиум (лат. — «принимающий») — чувствительное физическое лицо, которое, как считает большинство ученых, служит связующим звеном между «тонким» миром и миром обычным. Традиционно подразделяются на «истинных проводников» и «псевдомедиумов», «психопомпов» и «ловцов», психотрансляторов и психопоглотителей…», — монотонно начитывала Мэва.