Слепой Орфей
Шрифт:
Дедко страху не выказал, а вот гости держались сторожко. Худо. У таких осторожность: чуть что – голову долой.
– Вижу, не нашенского князя вы люди.– Дедко накинул на костлявые плечи доху, уселся. Велел Бурому: – Меду принеси. Мне. Да порты надень.– И опять воям, так и оставшимся на ногах: – Так чьи будете, мужи ратные? Послал вас кто или сами?
– А тебя, колдун, не касаемо! – густым басом, грубо отрезал один.– Узнаешь в срок.
Дедко враз насупился.
– Не так со мной говоришь, человече! – буркнул он.–
Бородач вмиг, Бурый даже сморгнуть не успел, выдернул меч, напружил ноги. Двое других – тож.
– Ну! Оборотись! – заревел страшно первый.– Вишь, на клинке насечка серебряна! Переполовиню!
От рыка его Бурого пробил пот. Но учуял, что и богатырь тоже вспотел. А Дедко молчал.
Держал тишину. А когда выдержал, молвил спокойно: – На что мне оборачиваться? – и совсем беззаботно: – Я вот тебя обращу. Поревешь зиму мишкой-шатуном, может, по-людски говорить научишься. А может, и не научишься, ежели на рогатину кто возьмет.
– Врешь! – усомнился богатырь.
Меча не опустил.
– Ты железо-то спрячь, человече,– посоветовал Дедко.– А то знаешь, как топор сам собой пляшет? Так вот и меч плясать может. Хочь с серебряной насечкой, хочь и без… – и резко, будто ударил: – Спрячь немедля!
Богатырь нехотя вложил клинок в ножны. Другие – тоже.
– Где мед? – прикрикнул Дедко на Бурого, а когда тот подал наставнику кружку, ведун спросил: – А теперь говори, почто нужен я князю Суздаля.
– Коли знаешь, кто послал, так должен знать и – зачем! – недовольно проговорил старший из воев.– Мне не ведомо.
– А что ж тебе ведомо?
– А взять тебя да привести пред светлы очи!
– Взять меня – не по твоей власти.– Ведун усмехнулся недобро.– Да и свой князь у меня есть, воевода новгородский, чай, слыхали? – добавил с издевкой.
– Твой не воспротивится,– заявил воин.– Не могет он старшому брату отказать!
– Это когда твой господин моему старшим заделался? – удивился Дедко.– Не нынешней ли ночью?
Вои мрачно молчали. Видно, прикидывали: как колдуна обратать да при этом самим не сгинуть.
– Что ж, у вашего-то своих колдунов нет? – спросил Дедко.
– Есть, как не быть,– ответил старший.– Да ты, слышь, славней.
Подольстился.
– Ладно,– смягчился Дедко.– Приеду. Сам. Ступай. Да передай князю: благодарность должна быть по труду моему. Уразумел?
– А с нами не поедешь? – безнадежно спросил воин.
«Чё он так боится? – подумал Бурый.– Дедко ж ничего не сотворил ему. Да и не сотворит. Для сильного колдовства время нужно».
– Поехали с нами, колдун! – вступил второй.– Повозку те наймем. Поить-кормить будем от пуза. Поехали!
– Пешком дойду. Сам! – отрезал Дедко.– Князя свово обнадежьте. Да не бойтесь, ничё дурного он вам не содеет. Простит. А теперь – вон. Пока не передумал!
И три богатыря
«А я – под лавку!» – устыдился Бурый.
– Чё ж от тебя надо суздальскому-то? – чуть погодя спросил ученик.– Ведаешь?
– Да все то ж.– Дедко махнул рукой.– Сгубить кого замыслил тишком. Потому и за мной послал, дальним. Свои-то могут и наболтать.
– А вдруг он тебя убьет? – испугался Бурый.– Чтоб ты не проговорился…
– Не убьет,– уверенно ответил Дедко.– Кто колдуна убьет, того колдун и после смерти со свету сживет. Иль не слыхал? Не бойся, малый, схожу, поворожу да и домой ворочусь. А вои в железе мне не страшны. Это они на поле бранном – герои, а на моем поле – что зайцы. Вернусь. Да еще и с прибытком.
Так и вышло.
– Вот, товарищ генерал,– человек в черной рубашке положил перед Морри полдюжины листов, сшитых скрепкой,– дневная сводка.
– Хорошо, Михаил,– кивнул Морри.
Сводку изучать он не собирался. Морри-разум не воспринимал написанный текст. Конечно, он мог его прочесть (используя знания жертв), но осознать – не в состоянии. Он принадлежал к другой культуре. Зато Морри-разум с легкостью перенимал язык жертв и знал, откуда может прийти опасность.– Есть новости о вашем… – Морри поискал и нашел нужное слово: – сотруднике?
– Работаем,– сухо ответил человек в черной рубашке.
– Хорошо. Действуйте, как обычно.
– Есть, товарищ генерал. Разрешите идти?
– Идите.
«Генерал» в представлении Морри соответствовал княжьему доверенному. Выбрав из сознания жертв подходящий образ, Морри позволил отождествить себя с ним. И собачья свора охотно признала в Морри вожака. Нашелся только один упрямец… Но его найдут. Как уже понял Морри, несмотря на многочисленность нынешнего людского муравейника, несмотря на нагромождение огромных домов, его псы умели выслеживать добычу в каменном лесу. Прежний хозяин неплохо их натаскал. Морри провидел: в нынешнем мире тысячи таких псов. И все они будут служить Морри, а когда обладающие силой опомнятся и натравят на Морри своих последователей, у Морри будет достаточно псов, чтобы затравить всех, кто опасен.
Бессмертие – добрая вещь. Но за века одиночества Морри-алчущий взрастил в Морри-разуме желание повелевать. Морри-алчущий не желал довольствоваться малым. Тысячи, сотни тысяч жертв…
Но сначала надо уничтожить тех, кто знает о сущности Морри. И забрать древнее тело, чтобы никто не мог им воспользоваться. Впрочем, если Морри-алчущий попросту не желал расставаться с тем, что ему принадлежало, то Морри-разум значительно больше беспокоился о другом. Несмотря на прошедшие века, он отлично помнил, как стал Морри. И знал, что, в отличие от Морри-алчущего, может потерять всё.