Слепой. Кровь сталкера
Шрифт:
– А эта твоя Дарья не догадалась сфотографировать хотя бы на телефон этих своих попутчиков? – спросил Потапчук.
– Думаю, нет, – покачал головой Чадов. – И она, и этот ее шеф Сукманов еще очень неопытные агенты.
– Да. Если шведы передвигаются теперь в сопровождении наших соотечественников, их нам будет вычислить и выловить гораздо сложнее, – покачал головой Потапчук.
– Так вы мне поможете?! – загорелся Чадов.
– Только советом, – строго сказал Потапчук, снова взглянув на часы.
– Да,
– Что, опять россказни базарных бабулек? – скептически усмехнулся Потапчук.
Не так давно кто-то из молодых сотрудников по наводке старушки консьержки несколько недель следил за одной московской квартирой, где якобы поселились каннибалы.
– Ну почему сразу россказни базарных бабулек! – обиделся Чадов. – Она сама видела…
– Может, твоя Рыкина еще и сама ела человечину? – по-прежнему иронизируя, спросил Потапчук.
– Ну почему сразу ела? – залился краской Чадов.
– Ладно, капитан, каннибалами в Зоне и вывезенными с ее территории органами пусть занимаются наши коллеги из Украины и Белоруссии. А нам и без того проблем хватает, – сказал Потапчук и напомнил: – Ты хотел на автовокзал съездить или послать кого-то, чтобы вещи шведов перехватить…
– Да, мне должны отзвониться, – кивнул Чадов.
– Ну вот, тебе, значит, есть чем заняться… – сказал Потапчук. – А меня ждут.
– Я буду на связи, – поспешил пообещать Чадов.
– Это похвально. Только я не знаю, буду ли на связи я, – сказал Потапчук и встал из-за стола.
Чадов, вздохнув, встал и первым вышел из кабинета.
Когда шофер подвез Потапчука к дому, где располагалась одна из его конспиративных квартир, тот, не выходя из машины, поднял глаза к окну второго этажа. Занавески были задернуты и горшок с кактусом стоял на месте. Они специально выбрали именно кактус, потому что его можно реже поливать. Еще в коридоре, открывая дверь своим ключом, генерал Потапчук почувствовал горьковатый запах свежесваренного кофе и понял, что Слепой его уже ждет.
Глеб и правда только что снял дымящуюся с пышной шапкой коричневатой пены джезву с плиты.
– Как вы, Федор Филиппович, однако, вовремя! – улыбнулся Глеб, поставив кофе на заранее приготовленную деревянную подставку и доставая из шкафчика керамические чашки.
Слепой еще ничего не сказал, но в этой его спокойной улыбке было все – и уверенность, заверение, что с Лизой все в порядке, и горечь, что-то все же было не так, и решимость продолжать действовать. Генерал Потапчук очень ценил то, что у него был человек, с которым они понимали друг друга с полувзгляда.
И сейчас достаточно было просто помолчать, выпить кофе,
– Где Лиза?
Слепой, разливая кофе в чашки, спокойно сказал:
– Она сейчас дома, отдыхает. Окна и замки я проверил. Так что ее вряд ли кто потревожит.
– Где вы были? Почему ты не дал мне знать?! – попытался высказать свое недовольство Потапчук, но, заметив, что Слепой, сделав несколько глотков, потупил взгляд и, вместо того чтобы объяснить ситуацию, будто собирается с мыслями, осекся.
Через пару мгновений он, почувствовав что-то недоброе, уже мягче спросил:
– А про генерала Чернявского есть какие-то известия? Про генерала Чернявского ты что-нибудь узнал?
– Генерал Чернявский мертв, – тихо проговорил Слепой. – Он похоронен там, в Зоне, в лесу. И наверное, нужно будет подумать о том, как вывезти оттуда и перезахоронить его тело.
Потапчук почувствовал, как ему сдавило горло, и он едва выговорил:
– Ты уверен?
– Да, Федор Филиппович, – кивнул Слепой, – водитель машины генерала Виктор вывел нас на его могилу.
– Он его убил? – спросил Потапчук.
– То, что убил, Виктор отрицает, а закопать, да, закопал…
– Где теперь этот Виктор? – каменным голосом спросил Потапчук, и в его глазах сверкнуло что-то жесткое.
– Он остался там, в Зоне, в больнице, – проговорил Слепой. – Его нашли у дороги с очень глубокой раной. Если выживет, не волнуйтесь, я его допрошу по полной.
– Да, Глеб, я тоже с ним хочу поговорить… Поедем забирать тело генерала Чернявского и его, этого Виктора, навестим.
– Вы поможете Лизе оформить нужные документы? – спросил Слепой.
– Конечно, – кивнул Потапчук и добавил: – Бедная девочка! Как она все это переживет… А жена, вдова его… Она же в больнице, только-только начала приходить в себя. А теперь такое!
– Не забывайте, Федор Филиппович, это другое государство, оформление документов наверняка займет какое-то время… – заметил Слепой.
– Да. Но я постараюсь задействовать все свои связи, – пообещал Потапчук и, смерив Слепого взглядом, спросил: – А ты что, сам не хочешь помочь Лизе?
– Хочу. Очень хочу… Она чудесная женщина, – сказал Слепой, слегка краснея. – Я очень хочу ей помочь. Но, боюсь, не смогу…
– Почему?! – возмутился Потапчук.
– Меня наняли на работу в качестве охранника. И я, возможно, вскоре должен буду отправиться совсем в другую сторону. Не на юг, а на север, в Старую Ладогу…
– В Старую Ладогу? – перебил его Потапчук. – Что за наваждение?! За последние полчаса я уже второй раз слышу о Старой Ладоге! Еще скажи, что собираешься ехать искать сокровища вещего Олега…