Слеза дьявола (др. перевод)
Шрифт:
На экране меняется сюжет. И это вызывает смешные воспоминания откуда-то из прошлого. Он тогда тоже смотрел рекламу — большие собаки ели собачий корм, щеночки ели специальный корм тоже. Он как раз смотрел на это, когда человек, который все ему говорит, взял Диггера за руку и они отправились на долгую прогулку. Он сказал ему, что когда Руфь будет одна… «Ты же помнишь, кто такая Руфь?»
«Я… да, я знаю Руфь».
Когда Руфь останется одна, Диггер должен разбить зеркало, отыскать длинный осколок стекла и вонзить ей в шею.
«Ты
«Я хочу сказать, что ты должен разбить зеркало, подобрать кусок стекла подлиннее и воткнуть его в шею Руфи. Так что я тебе сказал?»
«Что я должен разбить зеркало, найти длинный кусок стекла и воткнуть ей в шею».
Некоторые вещи Диггер помнит так четко, словно сам Бог вписал их ему в мозги.
«Хорошо», — сказал человек.
«Хорошо», — повторил Диггер. Он сделал, как ему велели. От чего человек, который всегда говорит ему обо всем, очень обрадовался. Что бы это ни значило — радоваться.
И вот теперь Диггер сидит, положив сумку со щенками себе на колени, в номере мотеля для дальнобойщиков. Он смотрит на тарелку. Супа уже нет, значит, он не должен быть голоден. Но ему кажется, что хочется пить, и он отхлебывает воды из стакана.
По телевизору начинается новая передача. Он читает написанное на экране, бормоча слова вслух:
— Специальное включение…
Ух ты… Это…
Клик… Это…
Щелк.
— Специальная передача.
Это важно. Ему нужно послушать.
На экране появляется лицо человека, которое знакомо Диггеру. Он уже видел его на картинках. Это…
Мэр Вашингтона и округа Колумбия Джеральд Д. Кеннеди. Так написано на экране.
Мэр говорит, и Диггер слушает.
«— Добрый день, мои дорогие сограждане! Как вы все уже наверняка знаете, ужасное преступление было совершено сегодня утром на станции метро „Площадь Дюпона“, которое привело к трагическим жертвам. В настоящее время убийца или убийцы все еще на свободе. Но я бы хотел заверить вас, что наша полиция и федеральные правоохранительные органы делают все от них зависящее, чтобы подобные прискорбные события не повторились.
Что касается людей, на совести которых лежит ответственность за кровавую бойню, то я от всего сердца обращаюсь сейчас к ним: пожалуйста, свяжитесь со мной. Нам нужно снова установить контакт, чтобы возобновить диалог. В этот последний день уходящего года давайте перестанем прибегать к насилию, чтобы избежать новых жертв. Мы могли бы…»
Скучно…
Диггер выключает телевизор. Реклама собачьей еды, особенно если показывают щеночков, нравится ему куда больше. Или реклама автомобилей. «О! Каждый из нас, простых американцев, хотел бы…» Диггер вызывает свою голосовую почту и набирает код — один, два, два, пять. Дата Рождества.
Женщина, голос которой нисколько не похож на голос Памелы, его жены, зато напоминает Руфь — до того как ей в шею вонзился кусок стекла, разумеется, — сообщает, что новых сообщений для него нет.
А
Когда ты делаешь то, что люди приказывают тебе делать, это очень хорошо. Тогда ты им нравишься. Тогда они тебя не бросят.
Они будут любить тебя.
Что бы ни означало это слово — «любить».
«Веселого Рождества, Памела! У меня для тебя кое-что есть… А ты приготовила что-то для меня! Боже, как я рад… Это подарок?»
Клик, клик.
«Какой красивый желтый цветок у тебя в руке, Памела. Спасибо, что подарила мне плащ». Диггер натягивает плащ на себя. То ли черный, то ли темно-синий. Ему этот плащ нравится.
Он берет тарелку из-под супа, относит в кухню и ставит в раковину.
Его немного удивляет, почему не позвонил человек, который говорит ему обо всем. Человек предупредил, что может и не позвонить, но у Диггера все равно возникает от этого смутное беспокойство. Ему хотелось услышать этот голос. «Я опечален? Гм, гм…»
Он находит свои кожаные перчатки. Отличные перчатки со швами под пальцами. Запах кожи навевает ему неясное воспоминание о чем-то, но он не может понять, о чем именно. Снаряжая патроны для своего «узи», он натягивает резиновые перчатки. Но от резины так хорошо не пахнет. А кожаные перчатки он надевает, когда выходит на улицу или прикасается к чему-нибудь рядом с тем местом, где стреляет и видит людей, падающих, как осенние листья в лесу.
Диггер застегивает пуговицы на своем плаще. Быть может, черном, а быть может, синем.
Снова нюхает перчатки.
Смешно.
Он укладывает автомат в пакет со щеночками, а потом добавляет туда еще патронов.
Выйдя из номера мотеля, Диггер запирает дверь за собой. Он делает это тщательно, как и положено. О том, как и что ему положено делать, Диггер знает все.
Например, как вонзить кусок стекла в шею женщине. Как подобрать жене подарок. Как есть суп. Как купить новую и очень яркую пластиковую сумку. С нарисованными на ней щенками.
«Почему обязательно щенками?» — спросил Диггер.
«Потому», — ответил человек, который говорит ему, что делать.
Ну что ж. Именно такая теперь у него есть.
8
Сидя в том же сером вращающемся кресле, которое он сам реквизировал у соседнего отдела много лет назад, Паркер Кинкейд подвергал записку тесту, который крайне редко делают эксперты по сомнительным документам.
Он ее читал.
А потом снова. И так раз шесть или семь.
Паркер всегда верил, что именно содержание документа само по себе может многое сказать о человеке, его составившем. Однажды его попросили проверить подлинность письма, которое якобы написал Авраам Линкольн Джефферсону Дэвису, где Линкольн выдвигал предложение: если Конфедерация капитулирует, то он позволит нескольким штатам отделиться.