Слеза дьявола (др. перевод)
Шрифт:
— Но ведь так пишут только иностранцы, — настаивал Кейдж. — «Только я умею как остановить…», «Оплатите мне Деньги…» Вспомните дело Линдберга. Нам его приводили в качестве примера еще в академии.
Действительно, любой студент академии ФБР слышал эту историю на лекциях по криминалистике. Прежде чем Бруно Гауптман был арестован и обвинен в похищении ребенка известного пилота Линдберга, специалист-графолог из ФБР, используя записку с требованием выкупа, установил, что ее скорее всего написал иммигрант из Германии, проживший в Штатах два-три года. Что прямо указывало на Гауптмана, которого потом окончательно уличили путем сравнительного анализа
— Хорошо, давайте вместе пройдемся по тексту, — сказал Паркер и положил записку в старомодный проектор.
— Быть может, нам стоит отсканировать ее и вывести на дисплеи компьютеров? — предложил Геллер.
— Нет, не надо, — довольно-таки безапелляционно отрезал Паркер. — Не люблю ничего оцифрованного. Мы должны быть как можно ближе непосредственно к оригиналу.
Потом поднял взгляд, и на его лице промелькнула улыбка.
— Если бы мог, я бы переспал с этой запиской.
Сильно увеличенный текст высветился на экране, подвешенном на одной из стен лаборатории. И документ стоял теперь перед их глазами, как мог бы стоять подозреваемый при очной ставке. Паркер подошел ближе, глядя на огромные буквы перед собой.
Мэр Кеннеди!
Конец света грянет. Диггер на свободе и нету способа его остановить. Он будет убивать снова в четыре, в 8 и в Полночь если вы не заплатите.
Я желаю получить $20 миллионов долларов наличными, которые вы положите в сумку и оставите сумку в трех километрах к югу от шоссе 66 на Западной Стороне от Окружной. В середине Поля. Оплатите мне Деньги до 12.00 часов. Только я умею как остановить Диггера. Если вы (густо зачеркнуто) арестуете меня, он продолжит убивать. Если вы меня убьете, он продолжит убивать…
Чтобы вы не думали будто я никто, некоторые пули Диггера были окрашены черной краской. Только я знаю об этом.
По ходу объяснений Паркер прикасался рукой к отдельным фрагментам записки.
— «Только я умею как…» и «Оплатите мне Деньги…» действительно выглядит как написанное иностранцем. Но фразы подобраны странно. Если первая по своему построению более характерна для азиатских языков, то вторая — скорее для славянских или германских. То есть для индоевропейской группы. Скажем, для немецкого, чешского, польского. По-моему мнению, он нарочно вставил первые пришедшие ему в голову фразы, коверкающие язык на иностранный манер, с целью заставить нас поверить, что он — иностранец. И таким образом сбить со следа.
— Что-то плохо верится, — сказал Кейдж.
— А ты присмотрись к тому, как это было сделано, — настаивал Паркер. — «Иностранные» словосочетания расположены в тексте рядом. Словно он стремился выполнить задуманное — создать такой отвлекающий маневр, а потом, уже больше не заморачиваясь с этим, двигаться дальше. Если бы иностранный язык действительно был его основным, он бы проявил куда как большую последовательность. Обратите внимание на последнее предложение. Там он прибегает к типично английской конструкции «Только я знаю…», какую мог бы использовать и в первом случае. И между прочим, именно поэтому я считаю, что он провел немало времени за компьютером. Я сам много брожу по сайтам любителей и продавцов старинных документов, форумам людей, увлекающихся ими. Там очень много иностранцев, но пишут они все по-английски, и очень часто
— С тем, что он завсегдатай Интернета, трудно не согласиться, — заметила Лукас, — но по другой причине. Нам это точно не известно, но скорее всего именно в Сети он научился мастерить самодельные глушители и увеличивать скорострельность автомата. Так это обычно и происходит в наши дни.
— А что вы скажете о времени? — поинтересовался Харди. — Он потребовал выкуп к 12.00. 24-часовой шкалой пользуются в Европе, но не у нас.
— Еще одна обманка. Он ведь не воспользовался ею, когда писал о времени нанесения Диггером новых ударов. Там значатся обычные четыре, восемь часов и Полночь.
— Хорошо, допустим, он не иностранец, — сказал Сид. — Но все равно недоучка. Посмотрите, сколько ошибок он насажал. Даже работяги, которых мы берем за наркоту в парке Манассас, пишут грамотнее.
— Все сделано нарочно, — отреагировал на это Паркер.
— Но не первая же фраза? — возразила Лукас. — «Конец света грянет» вместо всем известной «Конец света грядет». Он…
— О, именно эта — самая нарочитая и надуманная из ошибок в тексте, — понял ее мысль Паркер. — В любой ошибке есть своя логика. Например, люди говорят «звоните» с ударением на первом слоге или «ложите» просто потому, что им так удобнее. В словах «Конец света грянет» никакой логики нет. Такой ошибки не сделал бы даже человек с самым низким образовательным уровнем.
— Тогда что вы скажете о простых грамматических ошибках, пунктуации, использовании заглавных букв? — спросил Харди, внимательно всматриваясь в записку.
— Ошибок действительно очень много, — согласился Паркер. — Обратите внимание, что он добавил символ доллара к словам 20 тысяч долларов. Типичная тавтология. А потом он добавляет плеоназм, когда пишет о сумке с деньгами.
Паркер провел пальцем вдоль предложения, которое имел в виду.
Я желаю получить $20 миллионов долларов наличными, которые вы положите в сумку и оставите сумку в трех километрах к югу от шоссе 66 на Западной Стороне от Окружной.
— Он пишет «положите в сумку» и «оставите сумку», причем во втором случае слово «сумка» совершенно лишнее. Такие ошибки тоже не делаются произвольно. В повседневной речи мы так не повторяемся. По природе своей мы ленивы и склонны скорее опускать лишние слова, чем добавлять их. А что до грамматических неточностей, — продолжал Паркер и принялся расхаживать перед выведенной световым лучом на стену запиской; при этом буквы запрыгали по его лицу и плечам, как черные насекомые, — то обратите внимание хотя бы на слово «нету». Такие разговорные формы люди часто употребляют, когда пишут быстро и не глядя в текст — то есть когда пользуются компьютером или, как в свое время, пишущей машинкой. В текстах от руки это случается крайне редко.
Еще вас заинтересовали заглавные буквы, — обратился он к Харди. — Опять-таки, они были бы уместны там, где логичны. С целью подчеркнуть эмоции, например, будь то любовь или ненависть. Одним словом — нечто важное. Здесь же к ним прибегли чисто произвольно, чтобы сбить нас с толку. Чтобы мы поверили в его глупость, тогда как на самом деле он вовсе не полуграмотный глупец.
— Вы настаиваете, что записка свидетельствует именно об этом? — спросила Лукас, которой начинало казаться, что они с Паркером видят перед собой не одну и ту же записку.