Слеза дьявола (др. перевод)
Шрифт:
Поэтому она смотрела, как, пристроившись за столом, Лен Харди строчит в своем блокноте, и думала: ничего, он сумеет все пережить достойно. Маргарет Лукас — оборотень — точно это знала…
— Эй! — Мужской голос резко оборвал ее размышления, и она вдруг заметила, что Паркер Кинкейд пытается ей что-то сказать. — Мы закончили с лингвистикой, — услышала она, — и теперь мне необходимо заняться физическим анализом записки. Если у вас нет каких-то других предложений.
— Будем считать, что здесь командуете вы, Паркер, — ответила она и села в кресло, расположенное рядом с ним.
Первым делом он изучил бумагу, на которой писал вымогатель.
15 на 22 сантиметра — типичный листок для письма. Размеры бумаги исторически менялись, но 20 на 30 сантиметров считалось стандартом в Америке на протяжении почти двухсот лет. 15 на 22 был вторым по распространенности размером. Но все же слишком широко используемым. Таким образом, сам по себе размер записки ничего существенного Паркеру не говорил.
Что до состава бумаги, то ему сразу бросилось в глаза, что она была дешевая, изготовленная механическим путем, а не химическим, с помощью которого получают более качественные и дорогие сорта.
— Увы, бумага нам не помощница, — заявил он в конце концов. — Слишком распространенная. Изготовлена не из вторсырья, высокое содержание кислоты, грубая структура с минимальным добавлением оптического осветлителя, низкая способность к светоотражению. Продается в огромных количествах самими фабрикантами или оптовиками и распространяется через обширную розничную сеть. Пачками по пятьсот листов. Водяные знаки отсутствуют, а значит, у нас нет возможности отследить, кто ее произвел и с какого склада ее отгрузили. Не говоря уже о магазине, где она была приобретена.
Он вздохнул.
— Давайте теперь посмотрим на чернила.
Он осторожно взял записку за край и положил под один из мощных лабораторных микроскопов. Изучил ее сначала при десятикратном, потом при пятидесятикратном увеличении. По следам, оставленным на бумаге, где присутствовали случайные пробелы, а цвет оказался неоднородным, Паркер без труда заключил, что пользовались очень дешевой шариковой ручкой.
— Вероятно, писали ручкой фирмы АПП — «Американские письменные принадлежности». Тридцать центов в любом уличном киоске.
Он посмотрел на остальных членов команды. Казалось, никто не улавливает смысла сказанного.
— И что же? — спросила Лукас.
— А то, что это очень плохо, — с нескрываемым разочарованием ответил он. — Невозможно отследить происхождение. Они миллионами продаются по всей стране. Как и бумага, слишком распространены. К тому же АПП не считает нужным пользоваться метками.
— Какими метками? — спросил Харди.
Паркер объяснил, что многие производители чернил добавляют в их состав специальное химическое соединение, по которому всегда можно определить, где и когда их изготовили. Однако для АПП это была ненужная роскошь.
Паркер начал медленно вытягивать бумагу из-под окуляров микроскопа, но вдруг замер, заметив нечто необычное. Часть листа казалась чуть выцветшей. И он сразу понял, что это не фабричный брак. Оптические осветлители добавлялись в бумагу уже почти пятьдесят лет, и было крайне странно даже для такой дешевой бумаги видеть, что она осветлена неравномерно.
— Не могли бы вы подать мне «Поли-Лайт»? — попросил он Сида Арделла.
— Что-что?
— Вот тот инструмент.
Гигант-агент до смешного бережно передал ему один из похожих на коробку приборов из категории АИС — альтернативных источников света. В его люминесцентных лучах выявлялись вещества, невидимые глазу при обычных условиях.
Паркер нацепил на нос защитные очки и включил желто-зеленую лампу.
— Надеюсь, это излучение не опасно для жизни? — спросил агент, причем, судя по тону, это не было просто шуткой.
Паркер провел лучом поперек конверта. Так и есть. Правая треть оказалась ярче. Проделав ту же операцию с запиской, он обнаружил более светлый участок в форме буквы «L», образованной верхним и правым краями листа.
Вот это уже представляло интерес. Он повторил процедуру.
— Видите, как полинял угол? Держу пари, что бумага и часть конверта выцвели, пролежав некоторое время под лучами солнца.
— Но где — дома или еще в магазине? — спросил Харди.
— Возможны оба варианта, — отозвался Паркер. — Но, судя по консистенции бумаги, я бы предположил, что ее купили сравнительно недавно. Значит, это скорее произошло в магазине.
— Но такое могло случиться, только если его окно выходило на юг, — вмешалась Лукас.
«Точно, — подумал Паркер. — Ценное наблюдение. Странно, что мне самому это не пришло в голову».
— Почему? — спросил Харди.
— По той простой причине, что сейчас зима, — ответил Паркер. — И ни с одной другой стороны света солнца не было бы достаточно, чтобы обесцветить бумагу.
Он принялся расхаживать по комнате. Давняя его привычка. Когда умерла жена Томаса Джефферсона, его старшая дочь Марта писала, что отец «без конца расхаживает из угла в угол, и так — день и ночь, ложась немного отдохнуть лишь по временам, когда силы почти полностью покидают его». Вот и Паркер, сталкиваясь с особенно трудным случаем или мучаясь над тайной очередного документа, начинал ходить, а дети перешептывались между собой, что «папа опять мечется, как тигр в клетке».
Расположение мебели в отделе постепенно снова стало узнаваемым для него. Он подошел к одному из шкафов и достал оттуда специальную доску с бумагой для сбора улик. Потом, держа записку за краешек, он кисточкой из верблюжьей шерсти стал смахивать с листа мелкие частицы, которые могли прилипнуть к нему. Их практически не оказалось совсем, что не слишком удивило его. Способность бумаги к абсорбции необычайно велика. Любые частички материалов, попадающих на нее в тех местах, где она побывала, обычно накрепко впечатываются в ее структуру.
Тогда Паркер достал из своего дипломата крупный шприц без иглы и с его помощью вырезал мельчайшие диски из листа бумаги с чернилами и конверта.
— Вам ведь знаком принцип работы этого агрегата? — спросил он Геллера, кивая на газовый хроматограф-спектрометр, стоявший в углу.
— Конечно, — ответил тот. — Я однажды разобрал один такой на части. Просто так, любопытства ради.
— Тогда проделайте операцию дважды. Отдельно с конвертом, отдельно — с листком, — сказал Паркер, передавая ему взятые образцы.