Слеза дьявола (др. перевод)
Шрифт:
— Человек, с которым вам не захочется говорить, уж поверьте мне.
— Позвольте мне самому судить об этом.
— Нет, — твердо сказала Лукас, глядя на часы. — Диггер уже мог проникнуть внутрь здания. У меня нет времени на препирательства с вами. Я хочу, чтобы вы и все ваши люди сейчас же убрались отсюда!
Кеннеди оглянулся на своего секретаря. Как его фамилия? Если память ей не изменяла — Джеффрис. Репортер и оператор находились тут же, снимая весь разговор.
— Я не позволю ФБР рисковать жизнями стольких людей.
— Агент Арделл, — спокойно сказала Лукас, — возьмите мэра под арест.
— Вы не можете арестовать его! — влез Джеффрис.
— Еще как может! — сказал Кейдж, теперь уже действительно сердито, с едва заметным пожатием плечами. — И кстати, вас тоже.
— Увезите его отсюда, — распорядилась Лукас.
— Посадить в камеру?
— Не надо, — ответила Лукас, немного подумав. — Просто оставайтесь с ним и сделайте так, чтобы он ни во что не влезал, пока не закончится операция.
— Я немедленно свяжусь со своими адвокатами и…
Злость, долго закипавшая в ней, теперь прорвалась наружу, и вспышка оказалась более грозной, чем выволочка для Паркера Кинкейда.
— Господин мэр! Это моя операция, а вы создаете препятствия для ее проведения. Я могу отпустить вас под опеку агента Арделла или, если будете упорствовать, помещу под замок в центре предварительного заключения. Выбирайте одно из двух.
Наступило молчание. Лукас уже даже не смотрела на мэра. Она вглядывалась в парковку, уличные тротуары, замечая любые тени от деревьев. И не видела никого, кто мог оказаться Диггером.
— Хорошо же! — сказал Кеннеди, а потом кивнул в сторону входа в отель. — Но только если здесь сегодня прольется кровь, она будет на вашей совести.
— Это часть моей работы, — пробормотала она, вспомнив, что угрожала Кинкейду примерно в тех же выражениях. — Приступайте, Сид.
Агент повел мэра к его лимузину. Оба забрались внутрь. Джеффрис пытался зацепить Лукас возмущенным взглядом, но напрасно — она уже отвернулась, и вместе в Кейджем они быстро зашагали обратно в сторону фойе отеля.
— Вот дерьмо! — возмутился Кейдж.
— А я как раз думаю, что на этот раз обошлось. Диггер не мог ничего видеть.
— Да я не об этом. Если Кеннеди узнал, что мы здесь, значит, произошла утечка информации. Кто мог настучать ему?
— О, как раз это мне было ясно с самого начала. — Лукас достала свой мобильник и набрала номер.
— Детектив, — сказала Лукас, изо всех сил сдерживая свой гнев, — вам известно, что информация о любой тактической операции является совершенно секретной? И если да, подскажите, почему бы мне не передать ваше дело в прокуратуру?
Она ожидала, что Лен Харди начнет изворачиваться, извиняться за ошибку, валить все на мэра, обманом вытянувшего из него признание. Но, к ее удивлению, тот лишь резко ответил:
— Можете передавать мое дело, куда вам будет угодно, но мэр Кеннеди хотел получить шанс вступить в переговоры с убийцей, и я ему его предоставил.
— Почему?
— Потому что вы готовы пожертвовать жизнями десятков людей.
— Если это единственный способ навсегда остановить стрелка, то да, готова.
— Кеннеди объяснил, что способен уговорить его взять выкуп. Он…
— А вы знаете, что он притащил с собой толпу треклятых телевизионщиков?
— Простите, что вы сказали? — Голос Харди сразу потерял всю свою спокойную уверенность.
— Он привез с собой телегруппу. Если бы Диггер увидел свет и камеру да еще охранников в форме… он бы просто ушел и выбрал бы себе другую цель.
— Но мне он сказал, что хочет только провести переговоры, — промямлил Харди. — Я понятия не имел, что он воспользуется этим для саморекламы.
— Но именно так он поступил.
— И что, Диггер…
— Не думаю, что он успел это заметить.
После небольшой заминки Харди вздохнул.
— Я очень виноват, Маргарет. Мне просто хотелось хоть что-то сделать. И я не мог выносить мысли, что снова погибнут невинные люди. Простите меня.
Лукас с силой сжала телефонный аппарат. Она понимала, что должна теперь избавиться от него, вышвырнуть вон из своей команды. А еще написать докладную на имя начальника полицейского управления округа. Но воображение уже рисовало ей мрачную картину, как этот молодой мужчина возвращается один в свой молчаливый дом, в такой же, каким стал ее собственный после гибели Тома и Джоуи, где тишина обжигает больнее, чем пощечина от любимого человека. Как он проводит праздник в одиночестве, не зная, оплакивать ли ему уже Эмму или еще нет — жену, которая еще не мертва, но уже и не жива.
Он чутко почувствовал ее колебания и сказал:
— Этого больше не повторится. Прошу вас, дайте мне еще один шанс.
Что ей делать? Сказать «да» или «нет»?
— Ладно, Лен. Мы обсудим все это позже.
— Спасибо, Маргарет.
— Мне нужно возвращаться на свой пост.
Она поспешно отключила телефон и, если Харди сказал что-то еще, уже не слышала этого. Затем вернулась в вестибюль «Ритц-Карлтона».
Там она вновь незаметно достала из кобуры пистолет и, держа его в вытянутой вдоль тела руке, нырнула в густую толпу, медленно перемещаясь вместе с ней. Кейдж постучал по циферблату своих часов. До восьми оставались считанные минуты.
Они смотрели через ограждение на темную воду внизу и отпускали шутки о «Титанике», они налегали на креветки, но почти не притрагивались к паштету, они разговаривали о вине, росте процентных ставок, предстоящих выборах, скандалах в конгрессе и обсуждали популярные комедийные сериалы.
Почти все мужчины были либо во фраках, либо в смокингах, большинство дам — в черных платьях, подолы которых едва не касались лакированной палубы.
— Ну разве здесь не чудесно? Посмотрите, какой отсюда вид!