Слёзы чёрной речки
Шрифт:
– Может, вернемся? Смотрите, сейчас гроза будет. Вымокнем, да и поздно, ночь наступает, – сказала Маша, искоса посмотрев на неторопливо вышагивающих подруг.
– Да ты что?! Уже недалеко осталось. Нас ждут, – торопливо ответила Татьяна.
– Но только недолго… Полчасика – и домой. Мне родители разрешили только до одиннадцати, – с робостью в голосе предупредила Аня и посмотрела на Машу.
– Как скажешь, так и вернемся. Только больше не плачь. Сама пошла, и нечего здесь ныть, – нахмурила брови Татьяна и ускорила шаг.
– А удобно ли? Скажут, девки сами в гости пришли! А что люди подумают? Плохо это все… – продолжала Аня, поглядывая на Машу.
– Ох и надоела ты мне! Не хочешь – не ходи! – сказала Таня, но, видя, что подруги продолжают идти, стала подбадривать девчат. – Не переживайте, все будет нормально. Посидим часок – и домой. Был бы Федя один, я бы вас никогда не позвала. А получается, что их трое, а я одна. Как это будет выглядеть? Некрасиво. А так их трое и нас трое, – хитро улыбнулась и подмигнула подругам Татьяна.
– Но только пусть ни на что не надеются! Мы идем только из-за тебя! – строго предупредила Маша.
– Да что ты! Они парни культурные, городские, интеллигентные, приветливые! Ничего лишнего! Просто посидите вместе с нами и все!
– А у кого день рождения? – поинтересовалась Аня.
– У Сергея! Ох и красивый парень! Стройный, высокий, черные кудри, с усами…
– А что, наши чибижекские парни хуже? – спросила Аня.
– Это ты про кого говоришь? Может быть, Леха лучше всех? Кроме него ты в своей жизни никого не видела! И я тебе скажу, что наши и городские – большая разница. Огонь и вода!
Маша смотрела на покрасневшую Аню, которая прикусила язык и растерялась, не находя слов в защиту того, кто казался ей настоящим, пусть немного грубоватым и неотесанным. Конечно, у Татьяны с Лехой старые счеты, это было понятно всем. Но зачем равнять всех парней? Это Маше было непонятно. Татьяна продолжала:
– Вот скажи, что может твой Леха? Он и не знает, как связать пару ласковых слов. Он не знает, как и с какой буквы начинается слово пожалуйста!.. Как верблюд над Честноковским проспектом. Только и знает, что курить да плеваться при всех!
Аня и Маша посмотрели направо, где над поселковой дорогой на высокой горе располагалась скала с таким названием. В действительности природное изваяние чем-то напоминало издали двугорбого верблюда, но никак не походило на Алексея. Однако это сравнение им показалось забавным, на что они отреагировали дружным смехом.
Завидев барак для приезжих, они взяли друг друга под ручки и пошли медленно, степенно, как гусыни, возвращающиеся от реки к дому. Казалось, что каждая из них хотела сказать: «Посмотрите, какие мы красивые и недоступные! Нам никто не нужен, и здесь мы оказались совершенно случайно!»
Однако каждая косым взглядом наблюдала за окнами, в нетерпении желая поскорее увидеть тех, ради кого они пришли этим вечером.
Их уже ждали. Из глубины барака за ними наблюдали три пары оценивающих глаз. Как только троица поравнялась с покосившимися воротами, дверь барака противно скрипнула, и на крыльце появился чернявый парень. Обворожительно улыбаясь, он приветливо воскликнул:
– Красавицы! Далеко ли путь держите?
– Гуляем от скуки, делать нечего, – как бы нехотя ответила Татьяна.
– Может быть, заглянете на огонек, составите нам компанию? Да, кстати! У нашего Сергея сегодня день рождения! – соблюдая приличия и не упоминая о тайной договоренности, ласкал девичьи ушки парень.
После приглашения девчата зашептались между собой, а Федя уже настойчиво подталкивал их к крылечку и, не переставая рассыпаться в любезностях, незаметно для всех ущипнул Татьяну за бок.
Перед девчатами услужливо открылась входная дверь, и подруги очутились в полусумрачном помещении, напоминающем мамаево побоище.
Перед глазами предстала неприглядная картина быта временных жителей: давно не видевший веника и тряпки дощатый пол, закопченные стены и печь, грязный стол, разбросанное на нарах постельное белье. Маше показалось, что она попала в какой-то погреб, где царствовали крысы. Окружающая обстановка была настолько мрачной и неприветливой, что девушке тут же захотелось убежать на улицу, на свежий воздух и не заходить в этот балаган никогда. Но пропустивший их невысокий щербатый парень уже закрыл за ними дверь и, улыбнувшись кривой улыбкой, протянул вперед руку:
– Добрый вечер, милые дамы! Пожалуйста, проходите, присаживайтесь к столу!
Последнее приглашение показалось Маше странным и каким-то неестественно торопливым – ни знакомства, ни приветствий, ни праздных пожеланий. Создавалось ощущение, что это не вечер в честь именинника в кругу приглашенных девчат, а очередная пьянка собутыльников. Краюха ржаного хлеба, разломанного руками, раскрытая банка тушенки да несколько молодых огурцов, сорванных втихаря с парниковой грядки у глуховатой бабки Маланьи, – вот и весь праздничный стол.
– Вы уж извините, мы только позавчера приехали и не успели обжиться. Сами понимаете – птицы перелетные, – суетился щербатый, рассаживая девчат на кедровые чурки, служившие стульями, и, смеясь неприятным, отталкивающим смехом, первым протянул руку для знакомства: «Ваня!»
«Что же ты, Ваня, хоть бы для приличия со стола грязь убрал! Да и руки надо помыть», – подумала Маша и, коротко кивнув головой на приветствие, резким жестом разогнала рой мух на столе.
Виновник торжества представлялся в последнюю очередь. Он приподнялся с нар и, поправив на себе модную косоворотку, обворожительно улыбнулся белозубой улыбкой: