Слезы Огня
Шрифт:
Лебедь отлепилась от стены, когда Сиггерд и девка вошли в дом, ведя перед собой отупевшего от удара великанши мужичка.
Княжна отряхнула руки от несуществующей пыли и хотела было уйти, как внезапно услышала чей-то голос.
— Доброго вечера, красавица!
Обернувшись, Лебедь уже приготовила свое любимое выражение лица — отстаньте от меня, как лицо ее приобрело иное выражение.
Мужчина, который оказался перед ней, заставил девушку удивленно замереть. Впервые мужская красота поразила ее. Черноволосый молодой мужчина в длинном плаще со светлыми глазами, стоял за плетнем, глядя на княжну восхищенно. Этот взгляд Лебедь понравился, и она улыбнулась, широко и искренне.
— Добрый, — произнесла она в ответ и даже сделала шаг навстречу незнакомцу.
— Меня зовут Асгейр, — представился тот и обаятельно улыбнувшись, перемахнул через
Очередной город, куда завели поиски Дьярви и Хредерика, оказался подвластным северному хозяину. Едва мужчины вошли в ворота, под взглядами бдительной стражи, которые задержав их недолго, но тщательно допытывались, кто такие, да откуда, оба оборотня отправились искать себе пристанище в ближайшей таверне.
Спросив у местных жителей, они попали на двор большой таверны, вывеска которой обещала не только ночлег, но и сытый ужин и выпивку для своих посетителей. Переглянувшись с совой, Дьярви решил, что бродить и искать дальше нет смысла. Они оба устали и были голодны, а постоянные поиски и разбитые дороги уже набили оскомину даже такому свободолюбивому зверю как волк. Если раньше Дьярви предпочитал сон в своем ином облике среди хвойных лесов на потерянной в чаще полянке, то теперь еще все больше манила горячая еда и простая человеческая постель, что позволяла хорошо отдохнуть и восстановить силы. А когда Хредерик шутил, говоря волку, что-то становится слишком уж человеком, Дьярви обижался. Но сегодня, оба настолько устали, что отдых в таверне казался обоим просто раем на земле.
Едва они прошли в двери и очутились в доме, как их окутали запахи. Их было много и все такие вкусные, что у Дьярви заурчало в животе. Он злился на себя, сетовал на то, что последняя охота на ночном привале, прошла не так успешно. Уставая в пути им обоим требовалось больше еды и если Хреберик мог ограничится мышами или неосторожным зайцем, то Дьярви требовалось намного больше. И войдя в таверну, он решил для себя, что сегодня отъесться от пуза и выспится на неделю вперед.
Хозяина таверны, вышедшего встречать гостей с белым полотенцем наперевес, звали Потап. Хредерику этот человек сразу же не понравился. Дьярви же настолько устал, что ему было плевать на бегающий глазки Потапа и на то, как внимательно он рассматривал вновь прибывших гостей. Но хитрая улыбка и радушное приветствие сделали свое дело — оборотни сняли комнату в его таверне и остались на несколько дней, чтобы иметь время для поисков девушки с огненными волосами.
В тот же самый день, только намного позже в город вошла красивая женщина. Ее длинные волосы скрывал платок, а дорожную одежду — длинный плащ. Стража на воротах проводила женщину заинтересованными взглядами, но она быстро скрылась, затерявшись в толпе людей, спешащих по домам. А когда на город опустились сумерки, быстро сменившиеся сгущающейся темнотой надвигающейся ночи, вернулся из дозора, и вождь со своей дружиной.
Ворота в город закрылись, чтобы на рассвете открыться вновь.
Аскольд никак не мог понять, почему его дочь так упорно отказывается возвращаться домой. Это было подозрительно и удивительно для князя. Казалось бы, едва уговорил дочь отправится знакомится с женихом, а тут гляди как она возвращаться даже не помышляет и при этом о свадьбе ни единого слова. Даже доносчик, информировавший Аскольда через птичью почту, ничего определенного не мог сказать и тогда князь решился ехать сам и разобраться в сложившейся ситуации. Прежде всего, надо было поговорить с Лебедь да узнать, что удумала себе его умница дочка. Аскольд не сомневался, что познакомившись с Гуннаром и оценив те возможности, что открывал ей брак с северянином, девушка сама захочет выйти замуж. Было бы неплохо, если бы между молодыми людьми возникло чувство — оно делает союз более сильным и крепким. Если же нет, то тоже ничего. Со временем притрутся друг к другу. А дальше что? Родит Лебедушка своему вождю сына, исполнит свой долг, и семейная жизнь пойдет своим чередом, как у всех пар что жили до них и что будут жить после. Он, как обычно, и князь знал это по себе, ищет утешения на стороне у служанок, таская их по темным чуланам и на конюшне, она — с молодыми дружинниками, достаточно привлекательными, чтобы увлечь избалованное сердце.
— Такова жизнь, — подумал Аскольд.
Но пока… Пока стоило быть осторожными. Гуннар мог думать немного иначе в силу молодости и вспыльчивого характера, коим славился уже давно.
На рассвете следующего дня была приготовлена телега полная якобы подарков будущему
Князь вышел во двор и усмехнулся, вспомнив про Булата. Его едва не разобрал смех. Ведь, подумать только, когда-то он мечтал видеть его своим зятем. Да видно, боги не дали совершить ошибку и вот теперь, если удача повернется к нему лицом, то уезжать он будет уже после свадьбы!
Витая в самых благодушным мыслях, Аскольд взобрался на своего коня, окинул долгим взглядом сопровождающих его воинов и, пообещав скоро вернуться отправился в путь оставив после себя за старшего воеводу Ясеня.
— Ну и куда ты опять собираешься? — Кудеяр хмуро посмотрел на друга, затем перевел взгляд на Щетину, словно ожидая от старика поддержки.
— Ты знаешь, куда, — ответил Булат тихо.
— Знаю…только то, что это глупо, — бросил друг, — Искать то, не знаю, что, хотя, в твоем случае — того, не знаю кого.
Булат хмыкнул. Щетина продолжал молчать, вслушиваясь в нападки Кудеяра.
— Ты что думаешь, твоя девка ждет тебя где-то? — удивился мужчина, — Да она уже давно забыла о тебе и продолжает плясать перед такими как Гуннар, выискивая себе проблемы на…
— Закрой рот! — резко оборвал друга Булат и тут же поспешно добавил, — Иначе я не посмотрю, что тебя дома жена ждет.
При упоминании жены, лицо Кудеяра разгладилось. Он улыбнулся, светло и чисто.
Свадьба состоялась всего неделю назад. Самые сладкие деньки в жизни молодых. Именно подготовка к свадьбе и уверения друга, что обидится не на шутку, заставили Булата не бросится сразу же после того, как зажили раны, на поиски Вереи.
Он и сам не знал, что так зацепило его в той танцовщице, но его сердце стремилось к ней с еще большей силой, чем раньше к Лорри. Словно кто-то незнакомый вселился в него и думал только о ней. Вспоминал ее тонкий стан, ее длинные роскошные волосы, развивающиеся словно пламя. Вспоминал ее глаза и ту ночь, когда девушка пришла к нему. Сама. По собственному желанию. А он возьми, да сглупи. А ведь сперва просто испугался, когда понял, что молоденькая девчонка затронула струны в его душе. Испугался, как зеленый мальчишка, а после, осознав свое чувство, его зарождающиеся побеги решил для себя, что с Вереей у него все будет честно и благородно. Он отчего-то не сомневался в том, что девушка была чиста и не мог взять ее вот так просто, без благословения, без обряда, который соединил не только их руки, но и души.
— Что задумался? — разбавил густую тишину старик.
Булат вскинул голову. Щетина пристально поглядел в глаза приемного сына долгим изучающим взглядом, а затем просто сказал:
— Езжай, — и добавил чуть тише, — Я же должен дождаться внуков.
И старик отвел глаза.
Он ничего не сказал Булату о том, что приходила Лорри. Не смог лишить его того счастья, что снова увидел в глазах, которые, казалось, погасли навсегда.
— Пусть все будет как будет, — решил Щутина, — Булат заслуживает счастья.
И тут кто-то чужой, но до ужаса знакомый голос, зашептал ему в ухо:
— А если все повторится с ним? Если Верея умрет? Ты подумал старик? — и голос рассмеялся.
— Это не Лорри, — подумал Щетина и сжал худые ладони в кулаки. Он знал, что Лорри любила его сына. А это существо, что приходило к нему и сейчас посылало крамольные мысли — это был кто-то злобный и чужой. Кто-то, кто не желал счастья Булату.
— Не скажу! — решил старик твердо.
А на рассвете, собрав небольшой отряд и попрощавшись с Кудеяром и его молодой женой, а также обняв старика отца, Булат вышел из поместья. Он еще не знал куда направляется и первым делом поехал к морю, туда, где плескались у его ног зеленые волны.