Слипер и Дример
Шрифт:
босыми пятками.
— Ладушки, — проворчал беззлобно Дуцл. — Я пока гостя чаем напою, а ты беги, обуйся в
теперешние свои босоножки, а то сквозняки по полам гуляють! Не ровён час, опять застудишься,
будешь до медсанчасти бегать за микстурами да пахнуть по ночам крайне неприлично.
— Бегу ужо! — Тыцл собрался было выпорхнуть из комнатёнки, да тут Дример сообразил за
разговор о чае, что вроде как ему срочно надобно нужду справить «по-маленькому».
— Слух, Тыцл, мне б до
Тыцл с Дуцлом переглянулись.
— Моль в мою бороду, дык и нет у нас его, мил челобрек! — Дуцл развёл ручками.
12
8
— Мы енто, типа, того… — завторил ему Тыцл.
— Чего? — не понял Дример.
— Нет у нас сортира, понимаешь? Мы того, — Дуцл замялся, — не ходим до него. Без
надобности нам.
Дример оторопел:
— То есть как?
— Понимаешь, олимпиец, — Тыцл шагнул обратно, — мы, типа, не вашей челобречной
породы. Не ходим мы по нужде. Ёу! Организма наша всё внутрях сама перерабатывает, а излишки
теплом исходят, греють, значить.
— Нечем нам в сортире меряться! — Дуцл глянул Дримеру в глаза. — Сечёшь?
Тот неуверенно закивал. Щекотал, конечно, вопрос про способы умножения рода диггеров, но
братец тактично сдержался.
— Мы без обид. Понимаем, что ты пришлый издалеча, не встречал такого, — объяснил
терпеливо Дуцл. — Просто прими на заметку и подшей в дело, мол, есть в миру и такое.
— Извиняйте, други, — Дример сконфузился, — я это, не ожидал.
— Да мы понятливые, — Дуцл усмехнулся облегчённо. — Слух, Тыцл, ты проводи его до
дальней штольни, пущай там оправится. А я покаместь чайку обновлю.
— Пойдём, олимпиец! — Тыцл махнул головой в сторону проёма. — Ходи за мной, токма
голову береги!
Дример захватил полотенце и вышел вслед за Тыцлом в узкий тесный коридор, отмечая
практичность диггеровских ботинок. Комбинезон неприятно лип к телу. С Шапки-Невредимки
стекали по лицу остатки воды. Коридор плавно уходил вниз, заканчиваясь ступеньками.
Спустившись по ним, братец оказался в круглой комнате намного большего размера. Из неё
несколько проёмов вели коридорами в разные стороны ещё ниже. Из того, что был прямо перед
ним, Дример вдруг услышал детский смех и многоногие притоптывания. Под енто топотание кто-
то скороговоркой нёс какую-то околесицу на невнятном наречии. Тыцл обернулся и произнёс:
— Да это детки рэп читают! У нас, понимаешь, национальная культура в ходу, по типу
народного творчества. Деток, стало быть, с раннего голопопия бабульки-воспитульки приучают
хороводы древние водить да заговоры различные читать под бубенцы шаманские и топотания аки
положено. От икоты и зевоты, слепоты и глухоты! Ёу!
Дример
мебелью и увешанный разными красочными висючками. Но никого там не было.
— Пойдём, пойдём, — Тыцл заторопил его, недовольствуя. — Чего ты, рэпу не слыхал? Ёу,
брат, и всё такое…
Они свернули в левый крайний коридор и стали спускаться дальше.
«Хороши ботиночки!» — снова отметил молча про себя Дример.
Тыцл всё время оглядывался по сторонам, из чего братец сделал умозаключение, что тот не
хочет, чтобы их видели.
12
9
— Пришли! — тихо сказал подземелец, свернув в очередной проём. За ним был отрезок
коридора, заканчивающийся тупиком.
Тыцл пропустил Дримера вперёд, и тот, спустившись по нескольким ступеням, прошёл в
затхлый подземный ход.
— Я тут подожду, — сказал диггер, стоя в проёме, — только ты поторопись. Брателла прав,
сквозняки у нас злые, так что простыть босыми ногами не хотца. Ужо до тапулек твоих дойдём
скоро, ладно?
— Конечно, не вопрос, брат, ёу! — Дример отошёл к тупиковой стенке.
В стоячем воздухе было-таки прохладно, и он, вспомнив о Шапке-Невредимке, посильнее
обтянул ею голову.
— Знатный кепарь! — Тыцл сзади подал голос. — Только вот чую я, будто на нём больно
древнючее накликано! Глубокой заморозки начитка была! Шо за наговор такой, а?
В это время Дример уже начал выписывать на стенке мокрые крендельки, и вдруг в его глазах
поплыли радужные окружности.
— Эй, ты чего, олимпиец? — громко окликнул его диггер, присев в коленках.
Братец, продолжая лить, не в силах остановить долгожданный физиологический процесс,
повернулся к Тыцлу. Вся комната плыла радужными пятнами.
— Я н-н-н-не знаю, — пролепетал Дример.
— Зато я знаю! — заорал Тыцл и бросился к нему. — Ента ж калитка загребучая сейчас тут всё
разнесёт! Стой!
Вся комната теперь сияла радугой, исходящей от Шапки-Невредимки, и сияние это
усиливалось, казалось, пропорционально излитой нашим промокшим туристом из себя мочи.
Подземелец с вытянутыми руками влетел в коридор, в мгновение ока прыгнул к найдёнышу, но
схватил лишь воздух. Дример растворился на глазах у изумлённого Тыцла в радужном
разноцветии, оставив после себя лишь подобие висящего над полом светового круга. Последней,
вспыхнув новогодней хлопушкой, исчезла Шапка-Невредимка, издав на прощание нечто вроде
«Ёу!».
Думы мои — судороги…