Слишком много колдунов

Цыбиков Ч.

— Погоди, я ещё не закончил, — сказал Питер. — Я думал, вы впечатлитесь. Или у вас возникнут мысли.

— Мы практики, — сказал Жак. — И время идёт.

— Время да, время идёт, — согласился Питер. — Бежит, летит. Спотыкается.

— Ну, дальше, — опять неожиданно сказала Майя. Всё это время она слушала, затаив дыхание.

— Мир гибнет, — просто сказал исполняющий обязанности заведующего кафедрой. — Гибнет сразу на нескольких уровнях, а возможно и на всех. Физические законы трещат по швам, мертвые восстают из живых, древнее зло, а также древнее

добро, которое, может, ещё хуже зла для нас, призываются в наш мир людьми, которые понятия не имеют о возможных последствиях.

— Ты про Фуке?

— Фуке, — согласился Питер. — Староста Легри. Прокурор Терье.

Он взглянул прямо в глаза мадемуазель Прелати.

— Клотильда Мэффрэ.

Прелати усмехнулась. Майя расширенными глазами неотрывно смотрела на бабушку.

— Образно выражаясь, — сказал Питер, — Армагеддон тянет к нам свои костлявые пальцы не только сквозь пространство, но и сквозь время. Наша коровья лепёшка угодила в эфирный шторм. В мире — по крайней мере в той его части, где находимся мы, но, скорее всего, это везде — появляются дыры, прорехи, критические точки и целые критические области, разрывы континуума, которые суть возмущения эфира. Земля наша, попросту выражаясь, трещит по швам, как старый кафтан.

— Какова же первая флюксия ата-функции? — спросил Жак, что-то вспомнив. Аслан коротко усмехнулся.

— Очень крута, — ответил Питер. — Горизонт бифуркации буквально у нас перед носом.

— Дыра бифуркации, — проворчал Аслан. — Дурацкая дыра дурацкой бифуркации.

— Бифур… — Майя попыталась выговорить слово.

— Это когда дела могут пойти так, а могут эдак, — объяснил ей эвакуатор. — А кто такой Армагеддон, напомните? Это этот… Люцифер?

Ему не ответили.

— Причина? — спросил Жак у Питера.

— Есть две версии, — ответил Питер, — как водится, одна правильная, а другая нет. Первая — что это естественный процесс. Мир просто постарел и собирается двинуть кони в назначенный срок. Не мы первые, но мы последние. Все там будем. Бог дал, бог и взял.

— Я так понимаю, это неправильная версия, — сказал Аслан.

— Естественно, неправильная.

— А какая правильная? — спросил Жак.

— Моя, разумеется, — ответил Питер.

— И в чём она состоит?

Питер по очереди оглядел своих друзей, Майю и Прелати.

— Я вижу в этом направленную злую волю, — наконец сказал он.

— Уф, — произнёс Аслан. — Чуть сердце не прихватило. Я-то думал, ты серьёзно…

— Он вполне серьёзно, — заметил Жак. — Это ты чего-то не понимаешь.

— Я в злобных мировых заговорщиков не верю, — объявил эвакуатор. — Это пусть стеганоложцы верят.

— Кто-кто? — спросил Питер.

— Стеганоложцы, — чуть менее уверенно сказал Аслан. — Которые из тайных лож.

— А! — сказал Питер. — Нет, я не стегано…ложец. Я просто вижу. Легри и Терье получили своё могущество от братства Урании. Фуке кто-то снабжает древним оружием и, что гораздо опаснее, древними знаниями. Он безусловно злодей, но он умелый злодей. Слишком умелый. Меффрэ нашла лабораторию (здесь Питер поглядел на Аслана) и собирается уничтожить мир в угоду своим безумствам.

— Это всё интересно… — начал Аслан, — но…

— Погоди ты, — досадливо сказал Жак. — Он же не всё сказал.

Аслан остался стоять с открытым ртом.

Питер наморщил лоб, собираясь с мыслями. Солнце уже перевалило за высшую точку, день начал медленно клониться к вечеру. Припекало довольно сильно, и странно было видеть серый лёд, которому солнечный жар был совершенно нипочём.

— Но я уверен, — сказал учёный наконец, — что древние — это не только зло, или не только то, что можно обратить во зло. Древние знали и способ, как можно спастись от этой беды, и, скорее всего, они и спаслись. И эту тайну тоже надо узнать. Потому что есть у меня такое подозрение, что, кроме нас, больше некому.

Прелати издала неопределённый возглас, но никто, даже Майя, не обратили на неё внимания. Все помолчали с минуту.

— Я передумал, — вдруг сказал Жак. — Я что-то не хочу в эту дыру. Что ты там говорил про лёд на проливе, Аслан?

— Эй, постой, — ошеломлённо сказал эвакуатор. — Это я передумал. Надо идти именно в дыру. Это же древняя дыра, стало быть, мы там можем что-нибудь узнать о древних. Может, даже узнаем, как найти этого Армагеддона…

— Армагеддон — это место, — поправил его Жак. — И это не Люци…

— …найти и как следует его нагнуть, — пропустив его слова мимо ушей, продолжал Аслан. — Это же всех чудовищ и субурдов уложить, одним ударом. Хватит гоняться за осами, надо давить гнездо. Понимаешь? Ну и время. Ты же сам говорил!

Теперь все смотрели на Жака.

— Нет, конечно, он не согласен, — сказал Аслан понимающе. — У него большие планы в Париже. Он там сейчас очень популярен.

— Я не со всем согласна, — сказала вдруг Прелати. — Нони спасать вам не придётся. Она уже в безопасности.

Жак развёл руками.

— Вы все сегодня чертовски убедительны, — сказал он. — Но учтите, я буду подходить к вопросу с позиций холодного разума и здоровой критики.

— То есть ты будешь ныть, — сказал Аслан.

— Да, — с достоинством сказал Жак. — Как потревоженная совесть.

— Как прыщ, — сказал Аслан.

— С человеком, который не понимает разницу между Армагеддоном и Люцифером, дискутировать не желаю, — ответил Жак.

— Ах ты, — сказал Аслан. — И в чём же разница, скажи пожалуйста?

— Армагеддон — это место последней битвы сил добра и зла, — величественно объяснил финансист. — А Люцифер — это райский сад. Светящийся.

Питер поперхнулся и жестоко закашлялся; с минуту он как мог уворачивался от заботливого кулака Жака, которым тот стучал по его спине и иногда даже по ней попадал.

И тут до их ушей донёсся приглушённый, отчаянный женский крик.

Друзья замерли и переглянулись. Тоненько вздохнула-всхлипнула Майя.

Крик шёл из тоннеля.

Глава шестая, где Геркулес Мюко идёт на повышение