Сливки. Портреты выдающихся современников кисти А.Никонова.
Шрифт:
– Знаете, меня радует то, что мы, такие разные люди – атеист и верующий, – приходим к одинаковым выводам о торжестве светской технотронной цивилизации над религиозными воззрениями. Мы только оцениваем это по-разному. Я – положительно, а вы – со скорбью. Все, что я вижу вокруг, радует меня – глобалистические тенденции, электронные деньги, которые вы наверняка считаете метками дьявола, информационные обмены…
– Электронные деньги – это серьезное покушение на права личности в обществе. Они делают прозрачными твою частную жизнь – когда, где и что ты покупал, куда ездил. По твоим счетам можно определить каждый твой звонок, купленную газету, книжку. Они таким образом позволяют выявить мир твоих убеждений. По тому, какие книги и газеты я покупаю, можно составить представление о том, чем я живу.
Пока речь идет о мире, который достаточно терпим к различным убеждениям, в этом нет ничего страшного. Но если вдруг у государства проявятся идеологические приоритеты – официальные или не официальные, – это может серьезно сказаться на судьбе гражданина. Что, кстати, очень хорошо заметно в США и в Европе. Там есть правила политической корректности, запретные темы для обсуждения. Например, тот, кто попробует поставить вопрос о преимуществах христианства перед иудаизмом или займется критикой иудейской мистики, сразу лишится работы. На это работает огромная машина – Антидиффамационная лига называется, – которая отслеживает «некорректные высказывания». В одной из своих книг, посвященных проблеме антисемитизма в русской литературе, они обозвали всех русских классиков антисемитами. Даже Пушкина. Это меня удивило. Господи, думаю, а этот-то эфиоп, негритенок как же в антисемитах оказался? Прочитал и обнаружил ключевую фразу: «Антисемитизм Пушкина проявился в том, что он не создал ни одного крупного положительного образа еврея». В США сейчас еврейская диаспора занимает роль КПСС в Советском Союзе.
– Во всяком случае, в США вас не бросят в ГУЛАГ.
– В Советах тоже не всегда надевали наручники. Но если ты не подписался на газету «Правда» во время всеобщей подписки, тебе потом объясняли, что ты поступил некорректно. Потом начиналось – разряд тебе не повышали, путевка в санаторий сгорала, очередь на квартиру отодвигалась, статью твою в газете зарубили. Подобное давление четко чувствуется и определяется теми людьми, которые пробуют идти против течения, ибо сила течения определяется сопротивлением ему, а не тем бревном, которое по течению плывет вместе со всеми. И в Штатах это течение есть. Это уже не лужа, где каждый плавает в каком хочет направлении. Поэтому тоталитаризм ХХI века будет гораздо опаснее тоталитаризма ХХ века. Точно так же, как диктатуры Гитлера и Сталина были опаснее наполеоновской диктатуры.
– Да как сказать. Донаполеоновская диктатура победившей Французской революции была ничуть не симпатичнее гитлеровщины или большевизма. И диктатура Ивана Грозного тоже. И тотальный геноцид кроманьонцев против неандертальцев был ужаснее гитлеровских концлагерей. Просто у Гитлера и Сталина были другие инструментальные возможности, отсюда и такое большое количество жертв. Между прочим, многие психологи и философы на большой исторической перспективе показывают, что людские нравы все-таки мягчают. Психотип среднего человечка меняется в сторону большего гуманизма. У меня взгляд более оптимистический. Так что не бойтесь, никто вам не будет запрещать исповедовать ваше православие. Обывателю и государству это будет просто неинтересно.
– Меня не интересует обыватель. Я считаю, что православие, чем дальше, тем больше, становится религией меньшинства, даром протестантизма. И чтобы быть православным в ХХI веке даже в России, не говоря уже о Западе, надо обладать даром свободомыслия. Число людей, которые способны всерьез относиться к своим принципам, которые способны искренне верить, которые способны разрешить своим убеждениям влиять на свою жизнь… их число не зависит от политического климата, эпохи и религиозной обстановки в стране. Это число достаточно стабильно и примерно равно 10–15% населения страны.
– Вы сами не представляете, что вы сейчас сказали! В обществе вне зависимости от политических и экономических факторов, вне зависимости от общественного строя всегда рождается 4–5 процентов гомосексуалистов, менее одного процента дебилов и олигофренов, какой-то постоянный процент людей с больными почками и… 10 процентов православных. Получается, что православность – это биологическая обусловленность. Физиологическое строение организма. Может быть, это поддается лечению?
– Организм здесь ни при чем, потому что верующим становится люд самых разных возрастов и физиологических конституций.
– Гомосексуалистами тоже бывают люди самых разных возрастов, конституций и профессий… Но на самом деле это безвредный для окружающих мозговой сдвиг. А кто, кстати, больше тянется к церкви? По моим наблюдениям, больше тяготеют к религии люди пожилые, женщины, малообразованные… А из интеллигенции – технари или гуманитарии?
– В основном гуманитарии, конечно.
– Я так и знал. Худшая часть населения…
– Нет, у гуманитариев просто воспитан вкус к сложности. А православие – оно очень сложное и местами противоречивое.
– Еще и противоречивое?.. Да, на такую лажу технаря не заманишь. Ладно, сменим тему. Вот вы – человек раскрученный. Мелькаете постоянно на экране, в прессе. Вас коллеги не ревнуют? Ведь всякие закрытые сообщества – военные, чиновники – не любят выскочек из своих рядов. А клир?
– Духовенство – очень необычное сообщество. Оно из разных слоев общества. В Москве каждый десятый священник – выпускник МГУ. Хотя бы поэтому в среде не может быть аллергии ко мне.
– Я слышал о священниках совсем другое, что они как пауки в банке… Но в любом случае я желаю вам поскорее передать великую эстафету китайцам, а России, или что там от нее останется, оставить спокойное и стабильное существование а ля Европа. Право слово, мы это заслужили за тысячу лет мучений…
«ОН СОСАЛ МОЮ ГРУДЬ»
Портрет Екатерины Лаховой
«Самое глупое существо на земле – женщина. Глупее нее только феминистка».
Мужской сексистский анекдот.
Попав в рабочий кабинет депутатки Лаховой, понимаешь, что его хозяйка – точно женщина. На столе фигурки разные, рюшечки, милые безделицы, куколки какие-то, глиняная копилка-бульдожка, вазочки, картинки на стенах. Но за всем этим стоит большая законотворческая работа… А попал я к Лаховой не просто так, между прочим. Под руководством этой мужественной женщины (или женственной мужчины, как правильно сказать о феминистке?) был подготовлен законопроект о том, что женщина – тоже человек.
– Екатерина Филипповна, я слышал, у вас образовался новый чудодейственный закон против мужского шовинизма и сексуал-дарвинизма, как я это называю. Проженский очень закон.
– Ну почему вы так… Если бы у нас журналисты были грамотные, понимали бы, что это не женские вопросы, а государственные. И даже в первую очередь мужские вопросы, потому что у власти мужчины. Кто у нас у власти сейчас? Мужчины.
– А что вы хотели – патриархат на дворе… Но меня другое интересует – кто законы такие странные пишет? Закон о пчеловодстве, закон о русском языке, о женщинах… Завтра будут законы о ботинках, о погоде…