Сломанные куклы
Шрифт:
Я в ту пятницу наказал своим посмотреть у меня зажигание. А они забухали перед этим, день рождения вроде как у моего электрика, Эдика, был, что ли, не знаю. Короче, не сделали они тогда мне ничего, приехал я на реку и сразу же полез под капот. Расстроился еще немного по этому поводу, что не пикник получается у меня в законный выходной, а опять с машиной приходится возиться.
Потом Герман позвонил, сказал… да, что управился со всеми делами быстрее, чем думал, и что уже подъезжает. Кучерявый тогда все нервничал у костра, а после звонка Данилова вообще бросил дрова подкидывать и ушел на реку, рыбачить. Перед этим еще и психанул на меня круто без причины… А, вспомнил почему! Я ему тогда предложил коньячка для здоровья хряпнуть… Потом приехал Данилов. Поверь, Глеб, ну, никто же не знал, что он припрется туда с Маринкой!
Галька Азбелевская с Жанкой где-то в городе вместе тогда потерялись, они должны были за припасами какими-то на рынок заехать, вроде как зеленью затариться, не знаю… Моя-то Людмила не захотела тогда с Жанкой встречаться, придумала для всех, что Эмка приболела, вот она с ней и осталась дома.
— А Серовы были?
— Не. Эта выдра давно уже с нами никуда не ездит.
— Серого одного, без жены, тоже не взяли?
— Буду я еще с ним возиться! Выпьет граммульку, опять сопли начнет распускать… Дак вот, помню еще, что нашел я тогда Эмкины конфеты в бардачке, крикнул Маришке, чтобы она их забрала, она вроде как ответила: «Сейчас, сейчас…», потом грохнуло, ну а потом это все и началось…
Я-то стоял рядом, за кустами. Мне прилично плеснуло землей в рожу-то, бровь разбило. Я упал за машину, прикинул еще тогда: «Не фига себе ребятки разборки на праздники затеяли!» Стопудово, Глеб, я подумал, что кто-то из городского молодняка чего такое замутил там между собой! К девчонке-то я первый тогда подскочил, схватил на руки, поднял. Да чего уж там, поздно было…
Свою машину я после этого почти месяц до ума доводил. Две дырки в дверях были, палец свободно пролезал, пассажирскую менять пришлось, пацан у меня в автосервисе потом вторую дверь долго рихтовал, шпаклевал, ну всякое такое. Вертел он тогда ее, крутил, чего-то все равно внутри дребезжало. Когда он разобрал полностью дверь-то, еще вытащил из нее десять копеек. Откуда — никто не знает.
— Ну вот вроде как и все, — Назаров уставился через очки вниз, потер носком башмака какое-то неясное пятнышко на палубе.
Глеб мягко посмотрел на Вадима:
— Знаешь, Панас вздумал тут меня позавчера своими деликатесами откармливать, посидели с ним, повспоминали разное школьное. Чего только же с нами тогда не было! Магний воровали, в отходах на заводской свалке куски титана находили. Помнишь, ты еще главный у нас был по карбиду, доставал его где-то у строителей?..
— Ага! — Вадим азартно подхватил тему. — Бомбочку-то магниевую на школьном стадионе вечером тогда грохнули, помнишь?! Чисто сделали! Все по науке — провода, дистанционный взрыватель из лампочки для фонарика, серы со спичек туда накрошили! Наша классная с физичкой в темноте так орали…
Назаров внезапно замолчал.
— Ты это к чему? Да не было у меня в пакете тогда ничего, кроме мусора, понимаешь, ни-че-го! Жанке я уже тыщу раз объяснял, ментам, Мареку… теперь вот ты пристаешь…
Глеб не отрывал от него внимательного взгляда и молчал.
Назар тоскливо махнул рукой.
— Ладно, допрашивай.
— …Когда я собирался на пикник-то этот несчастный, думал бумажки ненужные из конторы своей сжечь. Стол личный рабочий специально почистил перед выходными. Билеты старые командировочные, ну те, что по отчетам не прошли, валялись уже давно, договоры с печатями старые, ненужные, тоже с подписями разные бумаги. Ну понимаешь, чтобы не выбрасывать это все на помойку, всякое ведь бывает… А так, думал — сожгу и все, голова не болит. Скрепки, кнопки случайные высыпал в пакет, может, мелочь какая в ящике завалялась — не знаю, вряд ли… Кружку мою любимую пивную, которую мы из Мыркинских бань перед выпускным сперли, помнишь? Разбил я ее нечаянно за день до этого, тоже в том пакете выбросил.
— А кружка пивная чего у тебя на столе делала?
— Чай я из нее в офисе всегда пил, привычка у меня такая, да и для понтов интересно было.
— Банку из-под кофе ты тоже тогда выкидывал?
— Не, ты же знаешь, я кофе не пью, не привык. Бухгалтерши мои растворимый глушат для похудания вместо обеда, но они сами всегда заставляют уборщицу выносить из своей комнаты мусор. Вечером обычно.
Я потом перед Жанкой на колени вставал, объяснял, что не виноват. Та ревет, плачет, смотрит на меня, как на пустое место… Чего я, совсем больной, что ли?! Я все свои бумаги под дрова высыпал, а осколки от кружки в яму для мусора специально отнес, ну ты же знаешь, за кусты, за бузину, подальше. Менты смотрели там, проверяли — все так и есть…
— Ладно, хорош разбираться! Так у нас вся рыбалка накроется. Поехали понемногу, — Назаров сердито дернул пусковой шнур мотора. Под кормой яхты забурлила темная вода.
Осока, еще пока невысокая из-за холодов, ровными грядками пригибалась под ветром на дальнем берегу. За бортом плыл неспешный речной мусор, блестели в воде бутылки, банки и разноцветная пластиковая мелочь.
Молчаливый и сосредоточенный Вадим смотрел то на близкие камыши, то вперед, между Глебом и мачтой, хмурился, стараясь точно удерживать яхту в мелком прибрежном фарватере.
С берега, из-за кустов, кто-то, неразличимый для Глеба, крикнул.
— Вадик, привет! Как оно ничего-то, а?
Назаров отмахнулся в сторону эллингов.
— Привет, Толян! Все нормально.
Медленно, метрах в десяти продвинулся вдоль борта сколоченный из грубых досок насест, на котором сидел с удочкой старичок в выцветшем брезентовом плаще.
— Здорово, Федорыч! Бросай ты это грязное дело, пошли поплаваем!
Пенсионер задорно отозвался:
— Здоровей видали и то не боялись! Привет, Вадимка! Ты надолго на воду-то? На все выходные?
— Да нет, до вечера только похожу, друг вот ко мне в гости из-за границы приехал!
Толстый мужик в замасленном комбинезоне и в болотных сапогах зычно прогудел от ворот своего гаража:
— О-го-го, Назар! Опять на блуд пошел?!
Старые, ухоженные, за многие годы расстроившиеся вдоль воды эллинги заканчивались. Завоняло от близкой береговой свалки. В мусорном контейнере у крайнего гаража рылась неопрятная красномордая баба, держа большую клетчатую сумку одной рукой и зубами.