Сломанные куклы
Шрифт:
— Проходите, пожалуйста! Садитесь… Вот вам креслице, помягче будет… Чтобы удобней… Свету еще включить? Нет? Ну и ладно… Кофейку хорошего не хотите?
Негромкий голос прервал его:
— Остынь, уважаемый, сядь.
Крепкий незнакомец отреагировал мгновенно. Развернувшись на каблуках, он сделал шаг к столу.
— Кто это у тебя здесь, Данила?
Герман пялился вглубь сумрачного кабинета и не мог произнести ни слова.
За его столом, небрежно развалившись в хозяйском кресле, сидел Глеб. Но не тот, с кем они только что трепались про общих знакомых,
Светлая рубашка Глеба Никитина была расстегнута немного больше, чем до этого, не очень прилично демонстрируя две тонкие золотые цепочки на его загорелой груди. Черные очки («Мои! Из стола. Как он их только нашел-то?» — Герман задохнулся от неожиданности) глухо закрывали всего пять минут назад смеющиеся глаза. В правой руке Глеб держал дымящуюся сигару.
— Чего за дела? Что это за перец? Мы к тебе ведь лично приехали, а не на собрание.
— Да, да, я сейчас все объясню…
Данилов был явно не в состоянии ничего объяснить:
— Слушай, Данила, быстро выкидывай отсюда этого клоуна и давай дела решать. Нам некогда.
— Н-ну, вот, сейчас… это вот…
Капитан Глеб молчал.
Медленно поднес сигару ко рту, слегка затянулся, выпустил струйку дыма.
Крепенький боец угрожающе двинул подбородком:
— Ты че, не понял, что ли!
— Не нервничай, малыш! — Глеб лениво махнул рукой в сторону гостей. — Чувствую я, что дела у нас здесь очень по своей сути похожие, родственные, так сказать, поэтому и предлагаю нам всем вместе никуда не спешить. Также разумно будет поближе познакомиться. Я — Глеб Никитин. Прибыл в ваш симпатичный город по поручению Володи Литовца. Надеюсь, это имя вам что-нибудь говорит. А вы кто, собственно, будете, господа?
Коренастый начал кипятиться.
— Ты че, баран, не врубился, в натуре?! У нас к этому кренделю тугое дело. Ты лишний. Сгинь, пока я не урыл тебя.
Данилов с ужасом смотрел, как еще одна медленная, не очень стройная струйка дыма поднялась от кончика сигары к темному потолку.
— Погоди, — солидный посетитель шагнул к Глебу. — От Литовца? Какие у него дела к этому… к Даниле?
— Вот, сразу видно интеллигентного человека. Чертовски приятно. Еще рюмки. И коньяк. Быстро, — Глеб Никитин ткнул сигарой в сторону Германа.
— …Проблемы мои, коллеги, не столь важные, какие решаете вы, но так же связаны с этим вот печальным персонажем.
— Думаю, вам известно, что господин Данилов в начале сего года был за рубежом по бизнесу, как он сам всем говорит. За этим самым рубежом, в близкой нам по духу стране Польше, господин Данилов участвовал в ряде деловых встреч с представителями местных промышленных кругов. Замечу также, что проявил он там себя отменно, очень понравился владельцам одного крупного текстильного концерна. Не поверите, но он был очарователен, коллеги! Просто очарователен! Польские старички-эмигранты, нынешние хозяева этих текстильных производств, восторгаются им до сих пор. Представляете, наш общий знакомый их так покорил, что для дальнейших переговоров, кстати, его никоим образом уже не касающихся, но очень, подчеркиваю, очень интересующих нас, пожилые извращенцы хотят видеть только Германа Данилова. Представляете, вот так они на своих европейских просторах капризничают! Подавай им непременно вот этого, как вы только что изволили выразиться, клоуна, и все! Иначе они обидятся и тем самым обидят
Таким вот образом, выполняя просьбу Володи, я и прибыл в ваши края с целью сопроводить данного господина на переговоры в Польшу. Кстати, встреча с акулами иностранного капитализма состоится на следующей неделе, так что этот трясущийся господин будет отсутствовать среди вас дней семь-восемь, не более…
Капитан Глеб вкусно и медленно затянулся сигарой.
— …В нашем распоряжении, коллеги, есть два варианта развития событий. Первый я уже вам живописал. Данилов сегодня же отправляется в короткую командировку, торгует там своей приятной физиономией и быстренько возвращается в ваш уютный город. Более он нам будет не нужен, делайте с ним в дальнейшем все, что пожелаете. Это нам уже неинтересно.
И второй вариант. Менее привлекательный и оттого скучный. Вы сейчас увозите этого господина на собеседование, а я с пустыми руками возвращаюсь в свои края.
Два варианта. Всего два.
Задача несложная — всего лишь определить право очереди попользоваться этим, как вы его называете…. Данилой. Уверяю вас, коллеги, что я и сам с удовольствием бы уступил вам возможность первого контакта с подсудимым, но, увы, у меня есть все основания считать, что после беседы с вами доблестный негоциант Данилов долгое время будет не в состоянии представлять российский бизнес на международной арене. И тогда он явно не сможет выполнить маленькую просьбу Володи Литовца. Что, в свою очередь, приведет к вынужденной, так сказать, прискорбной необходимости Володи встречаться уже с вами, господа, лично. В камерной, если можно так выразиться, интимной обстановке. Чего я вам, поверьте, от чистого сердца не желаю.
Бычок дернулся в сторону Глеба:
— Ты че, провоцируешь нас, да? Провоцируешь?
Старший товарищ нетерпеливо осадил его.
— Хорош базарить.
И, обращаясь уже к Глебу, продолжил:
— Чего ты хочешь?
— Я? Ничего.
Капитан Глеб Никитин слегка сдвинул черные очки вниз и весело посмотрел ясными голубыми глазами на «коллег».
— Вы хозяева — вам и решать. Я здесь только гость и всего лишь передаю вам просьбу Володи. И все. Думайте сами. Я уверен, господа, что ваше решение будет правильным и объективным.
После секундного замешательства старший скомандовал напарнику:
— Поехали.
Тот зашипел:
— Ты чего? А Кузьме мы что скажем?
— Пошли давай. Всего неделя, а там разберемся.
Второй покачал головой и снова ткнул пальцем в Данилова:
— Только ты, портняга, не думай, что совсем отскочил. А ты… лектор, если что-нибудь не так пойдет! Ну, если лечишь…
Не договорив, коротышка плюнул на ковер.
Лучезарно улыбаясь, Глеб миролюбиво всплеснул руками:
— Коллеги, он никого из нас не лечит. Ему уже стыдно лечить людей. Он стремительно исправляется, почти исправился, все уже понял… Не так ли, уважаемый, а?
Глеб Никитин пружинисто поднялся из кресла, шагнул к Герману и бросил дымящуюся сигару в рюмку с коньяком, которую тот все еще по рассеянности вертел в руках.
— Скажи дядям спасибо. В самом деле, благодарю вас, господа. От имени всех текстильщиков нашей планеты.