Словарь для Ники
Шрифт:
Почему-то не хотелось уходить из кафе, вообще уезжать из Киева. Вспомнил, как колотится сердце воробья, когда его поймаешь, зажмёшь в ладони.
Мой воробышек ел, насыщался, попивал воду из лужицы на столе.
…А в это самое время где-то здесь, в этом самом городе, бегала, прыгала, подрастала не очень-то счастливая в семье и в классе одиннадцатилетняя девочка — моя будущая жена и твоя мама Марина.
Как подумаешь сейчас, сколько ещё до неё, до встречи с Мариной, оставалось жить…
ВОСПОМИНАНИЕ…
Ночной
Вахтенный время от времени разворачивает прожектор вправо–влево. Мы вместе вглядываемся в волнующуюся поверхность вод — не показалась ли мина. Совсем недавно кончилась война. Черное море ещё полно плавучей смерти.
За ночь в луч прожектора попала только одна мина, и её расстреляли с капитанского мостика.
…Ощущение начавшейся взрослой жизни, настоящей опасности. Восторг.
ВОССТАНИЕ.
Сторонись любых толп, Ника. Близко не подходи!
То ли бактериями безумия, то ли массовым гипнозом кто-то мгновенно заражает скопления людей. Заражает каждого. И вот уже нет отдельного человека, есть безумная масса, готовая слепо ринуться за тем, кто её поведет…
Так начинаются погромы, поджоги, убийства.
Совсем молодым парнем я остановил в станице Клетской сотенную вооружённую толпу восставших казаков. Не дал совершить расправу над ни в чём неповинными людьми.
Лишь потом сообразил, что и меня могли лишить жизни.
Не сомневаюсь, что подобными восстаниями толп, заражённых бактериями злобы, руководит дьявол.
ВОСТОК.
Он заглядывает в мою комнату солнцем.
Это солнце прошло над Тихим океаном, над Индией, над Иерусалимом и осветило растения на подоконнике, часть книжной полки, нашу коллекцию раковин.
Пока встаю, умываюсь, оно уже передвинулось, светит во всей красе в окно твоей комнаты.
Вставай, Ника! Отдергивай штору.
Первое, что ты научилась рисовать, было солнце.
Это не сказка — всего несколько часов назад солнце сверкало в фонтанах китов, в хрустальных ледниках Гималаев. Его приветствовали, вздымая хоботы, добродушные индийские слоны, оно отражалось на верхушках минаретов, на куполах храма Рождества Господня.
Затянуто небо облаками или нет, восток каждое утро направляет к нам солнце.
Недаром в Библии сказано, что нужно молиться, обратясь лицом на восток.
ВРЕМЯ.
Многие помнят, что в Евангелии написано: «Для Господа тысяча лет, как один день».
Загадочно.
Опыт каждого напоминает: день может промчаться мгновенно, а может тянуться бесконечно долго.
Принято считать, что эти явления свидетельствуют просто о психологическом состоянии человека.
Некоторые думают, что время условно измеряется изменениями человеческой жизни, природы; что на самом деле его нет.
А выдающийся учёный профессор Козырев, исследуя при помощи гироскопов эффекты времени, пришёл к выводу, что время — особый вид энергии, текущей по направлению к определённой точке Галактики.
Как бы там ни было, сколько же можно переделать, передумать за один день!
Понимаю, не всегда получается. И мне порой на следующее утро вспомнить-то нечего.
А ведь этих дней, девочка, отпущено считанное количество…
ВСТРЕЧА.
Показалось, он издали приглядывается ко мне. Я тоже обратил на него внимание во время первого же посещения ресторана при нашем туристском отеле «Рояль–палас» на берегу Красного моря.
Этот великолепный экземпляр человека — стройный, высокий господин в лимонного цвета рубахе с воротником-стоечкой, белых брюках всегда двигался чуть позади своего маленького стада из двух женщин в просторных египетских галабеях — полноватой и худенькой. Сразу было ясно, это жена и дочь. Хотя с запястья одной из его рук всегда свисали чётки, он, как ни странно, напоминал Маяковского.
«Скорее всего, мулат», — думал я, глядя на его негритянски смуглое, дочиста выбритое лицо с каким-то благородным пепельным оттенком кожи.
В тот вечер я припозднился с купанием в море да ещё покурил с вооружённым охранником пляжа Абдуллой. И пока переодевался потом в своём бунгало, пока под фонарями и пальмами дошёл до ресторана, расположенного у большого бассейна под открытым небом, там было уже полно ужинающих и гомонящих туристов. Кажется, не оставалось ни одного свободного места.
Старший официант в белой куртке увидел, что я в задумчивости приостановился, издали махнул мне рукой и указал на полускрытый кустом цветущего гибискуса столик.
После моря особенно хочется есть. Я быстро разделался с ужином и уже допивал из фужера прекрасное египетское пиво «Stella», как увидел, что официант ведёт к моему столику шествующее гуськом то самое семейство.
На этот раз красавец был в отлично отглаженной белой рубахе, тоже с воротником–стоечкой, и коричневых брюках. Он по–английски спросил у меня разрешения. Они расселись за столиком.
И мне расхотелось уходить в своё бунгало.
— Нравится пиво? — спросил он меня. — В Египте делают только один сорт пива, зато очень хороший.