Слово о князе Владимире
Шрифт:
Святослав, хотя о нем написано немало, остается загадкой не только для писателей, но и историков. Он являлся подлинно русским киевским князем, глубоко осознающим свою роль в судьбах Руси. Святослав выступает как истинный славянин, пытаясь в противовес Константинополю и Риму реализовать в своей политике идею единого государства восточных и южных славян, способного не только противостоять христианским цивилизациям, но и успешно развиваться на собственной самобытной почве.
«Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае — там середина моей земли, туда стекаются все блага: из греческой земли — золото, паволоки, вина и различные плоды, из Чехии и Венгрии — серебро и кони, из Руси же меха и воск, мед и рыба». В этом проявились его ум и дальновидность. После гибели князя и императоры Византии, и короли Священной Римской империи упорно проводили линию на разобщение славян, всячески противодействуя их сближению или объединению, используя в этих целях и религиозную рознь между ними.
Княгиня Ольга не разделяла грандиозных планов сына и считала, что в первую очередь следует заняться делами в своем собственном княжестве. Ее беспокоило и огорчало длительное отсутствие Святослава, который лишь изредка наведывался в Киев, да и то только затем, чтобы собрать новые дружины для продолжения войны с греками и достижения своей главной цели — создания могучего славянского государства на Дунае. Но уговоры матери переключиться на внутригосударственную деятельность не увенчались успехом. Не хотел Святослав, как и прежде, слышать и о принятии греческого православия, сохраняя верность заветам и традициям отцов и дедов, а также своему покровителю — богу-воителю Перуну. Он считал для себя позором взять веру заклятых врагов Киева, которые, прикрываясь именем их главного бога, причинили Руси столько вреда и нанесли немало обид. По тем же причинам князь запретил крестить и своих сыновей.
В отсутствие Святослава столица Русского государства не раз подвергалась набегам печенегов со стороны Поля. Особо опасным был их рейд в 968 году. Взяв Киев в кольцо осады, кочевники в течение нескольких недель штурмовали его укрепления и чуть было не захватили город. Недобрую весть принесли Святославу в Переяславец киевские гонцы, заявив: «Ты, князь, ищешь чужой земли и о ней заботишься, а свою покинул, а нас чуть было не взяли печенеги, и мать твою, и детей твоих».. Приняв этот горький и справедливый упрек, он поспешил с дружинами на выручку и прогнал печенегов в Поле. «И наступил мир», — с облегчением сообщает летописец, как бы подчеркивая мысль о том, насколько необходима была Киеву крепкая и надежная княжеская власть.
Святослава называли сыном Ярилы. Такое прозвище он получил потому, что, согласно легенде, был зачат своей матерью княгиней Ольгой не от старого Игоря, которому тогда было около семидесяти лет, а от некоего «русского мужа» в одну из ночей в период ярилиных молодеческих игр.
Дети, зачатые во время этих весенних праздников, получали прозвище «ярилиных детей», а их детей, зачатых при тех же обстоятельствах, называли «ярилиными внуками». Именно таким «ярилиным внуком» являлся Владимир Святославич, рожденный от Святослава княжеской прислужницей Малушей Любечанкой. А законными детьми Святослава считались лишь двое — Ярополк и Олег.
Ярополк на Киевском престоле
Гибель Святослава была воспринята в Киеве как великое горе всего его населения. Кто же теперь защитит столицу от набегов кочевников? Сохранится ли власть Киева над другими городами? Посаженному на престол сыну Святослава — Ярополку от роду всего 12 лет, и дружина при нем малочисленна. Повсюду царили неуверенность и растерянность.
В это время у городских стен появился небольшой отряд воеводы Свенельда, которому удалось с большим трудом пробиться к Киеву, потеряв на долгом пути большую часть своей дружины. С прибытием воеводы произошли заметные изменения дел в княжестве к лучшему. Соратник и сподвижник Святослава сумел навести порядок в городе и усилить его оборону. Он укрепил также связи с другими городами и весями Киевского княжества и постепенно сосредоточил в своих руках всю власть.
История выдвигает подчас на первый план не только князей и царей, но и выходцев из различных слоев общества, в том числе и из самых низов. Именно они иногда добивались не только высокого положения в государстве, но и оказывали влияние на происходящие в нем процессы. Такого рода исторические личности появлялись и в нашей, отечественной истории, выдвинувшись как талантливые полководцы, государственные деятели, политики и т. д. Многих вынесло на гребень политической жизни случайно, благодаря тому, что однажды они попали в поле зрения монарха. Такими были Меншиков, Разумовский, Потемкин и другие. Иногда выдвинувшийся человек не становится властителем дум эпохи, но его поступки оказываются судьбоносными для всей последующей истории государства. Вернемся в 40-е годы X века.
Вскоре после гибели князя Игоря, казненного древлянами, его жена княгиня Ольга предприняла великий объезд русских земель для установления своих органов власти в городах и селах, а также во вновь создаваемых погостах (местах для постоя княжьих людей). На обратном пути домой она остановилась в городе на Днепре — Любече, охранявшем подступы к Киеву с севера. Здесь во время встречи с городскими старшинами Ольга заприметила детей одного из них — Малка Любечанина, поразивших ее своей красотой и статностью. Дочь звали Малушей, а сына — Добрыней. Брат и сестра, что называется, пришлись ко двору. Малуша стала ключницей (экономкой) в княжеском тереме, а Добрыню включили в состав теремных служб. Вскоре юноша начал быстро продвигаться по служебной лестнице, удостоившись звания стольника. Есть сведения о том, что сперва был он «конюхом да приворотничком», а позже «стольничал-чашничал девять лет».
Былинный Добрыня Никитич хотя и привязывается ко времени Владимира Красное Солнышко, вовсе не является Добрыней — сподвижником князя. Былинные богатыри соотносятся со всей эпохой великого расцвета Киевской Руси, охватывающей целое столетие — от Владимира I до Владимира II Мономаха. В былинах Добрыню величают по отчеству Никитичем, тогда как реальный Добрыня имел отчество Малкич или Мистишич. Во времена Владимира Святославича христианское именословие еще не имело распространения среди русичей, и такие имена, как Иван, Василий, Никита, появились не ранее середины XI века.
История последующей жизни Добрыни и Малуши оказалась бурной и романтической. Оба этих имени канули бы в Лету, если бы не тот довольно банальный случай, который имел столь далеко идущие последствия: ключница Малуша стала наложницей молодого князя Святослава и не замедлила народить ему сына, названного Владимиром. Однако для Малуши эти события обернулись бедой. Негодная служанка, не оправдавшая доверия госпожи, была сурово наказана — сослана в дальнее сельцо Будутино. Л ее младенца, вероятно, отдали на воспитание Добрыне: по старому обычаю, дядя становился воспитателем и кормильцем собственного племянника — вуем. По всей видимости, и сам Святослав не остался безучастным к своему отпрыску, оказывая всяческое расположение Добрыне. Как только скончалась княгиня Ольга, Владимир был приобщен к княжеским детям, хотя и считался незаконнорожденным. Из-за своего низкого происхождения от холопки, рабыни за ним закрепилось прозвище «рабичич».
О судьбе его матери в летописях не дается никаких подробностей. Правда, некоторые историки предположительно связывают с Малушей короткое сообщение, датированное 1000 годом: «Преставилась Малфрида». Другие считают упоминаемую Малфриду древлянкой, одной из жен Владимира, матерью двух его сыновей — Святослава и Мстислава.
И тем не менее судьба Малуши волновала воображение многих авторов исторических романов. Так, писатель Семен Скляренко построил на этом трагическом сюжете свой роман «Владимир», в котором вся жизнь матери и ее сына пронизаны несбыточным и неутешным стремлением отыскать друг друга, излить друг другу любовь своих сердец. Отсюда происходят и многие авторские отступления от исторической правды, и приближение реального образа Владимира к житийному, иконописному.