Слово о словах
Шрифт:
ТЕРЗАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКОВ
Для нас с вами странная нелепость, разделение слов на «грамматические роды», не представляется ни в каком отношении огорчительной. В самом деле: мы, русские, превосходно понимаем друг друга, когда говорим «солнце взошло», невзирая на то, что слово, «солнце» у нас относится почему-то к среднему роду. Понимают свою речь и немцы, а ведь у них «солнце» – рода женского: «ди зоннэ». Не хуже нас объясняются французы, хотя для, них «солнце» – мужчина, «лё солей». Да и англичане, у которых «солнце» ни к каким родам не принадлежит, потому что они просто говорят о нем «сан», или китайцы, именующие его точно таким же, совершенно безродовым словом «тайан» (или «житоу», или «жи»), и они не испытывают от этой «безродовости» ни малейших
Другое дело – чужой язык. Люди, говорящие на разных языках, подчас готовы считать престранным и прекурьезным все то, что им кажется непривычным и что они с удивлением замечают в языках соседей.
Вот, например, в английском языке, как я уже сказал, имена существительные не различаются по родам, если говорить о внешних формальных отличиях. Возьмите любое английское слово: «бук» – книга, «дог» – собака, «грэпнэл» – крюк, «уиндоу» – окно; вы никак не можете распределить их по нашим родам. В то же время в английской грамматике вы найдете местоимения всех трех родов: «хи», «ши» и «ит» – «он», «она», «оно». Разве это не противоречие?
Пожалуй, да. И чтобы разрешить возникающие из него затруднения, английский язык прибегает сплошь и рядом к самым, на наш взгляд, неожиданным и не всегда понятным хитростям и уловкам, которые, впрочем, носят скромное название «правил».
Так, например, хотя слово «sun» (солнце) формально ничем не отличается от множества других слов и, скажем, от слова «ship» (корабль), его полагается в случае надобности заменять местоимением «он» («he») а слово «корабль» местоимением «она» («she»). Выходит, что первое из них рода мужского, второе – женского. Почему?
Английские языковеды разъясняют, что «солнце» некогда в представлении древних англов было богом, и этот бог был мужчиной; именно поэтому повелось о солнце говорить в мужском роде. Английским же морякам казались живыми существами важные и близкие для них предметы. Естественно, что их приходилось относить к тому или другому роду; в частности, корабли – к женскому. Про любой корабль англичанин скажет «она», «ши»; корабли однотипные он назовет «систер-шипами» (sister-ships) – «кораблями-сестрами», а не «кораблями-братьями» (brother-ships).
Но в самом слове, в его звуковой форме, никаких оснований для этого не содержится. Да и в грамматических отношениях это ничего не меняет: любое прилагательное, например «рэд» («red», «красный»), останется неизменным, к которому из слов вы бы его ни отнесли: «красное солнце» – «рэд сан» (red sun), «красный корабль» – «рэд шип» (red ship).
Не так-то просто поэтому положение англичанина, желающего как-то передать на своем языке, с самцом или с самкой данного животного мы имеем дело.
В известной сказочке о «Трех поросятах» упоминается «биг бэд вулф». Переводя эти слова на русский язык, вы, собственно, имеете право передать их и как «большой злой волк» и как «большая злая волчица». У нас, русских, слова «волк» и «волчица» явно и внятно с первого взгляда отличаются друг от друга именно по своей принадлежности к двум различным родам, и это впечатление дополняют согласованные с ними слова: «волк – большой, злой», а «волчица – большая, злая». Тут ничего этого нет, поскольку в английском языке и «cat» (кот) и «sparrow» (воробей) и «wolf» (волк) – никакого рода. Иногда для говорящего это совершенно безразлично (ну, скажем, в предложении «домашний кот отличается от дикого кота своими размерами» или: «что волки жадны, всякий знает»), иной же раз может причинить известное затруднение. По-русски очень просто выразить мысль: «кошка обычно бывает ласковее, чем кот», а вот как вы передадите ее на английском языке, если там и кот – «кэт» и кошка – тоже «кэт».
Чтобы справиться с этим, в английском языке возник целый ряд забавных, на наш взгляд, приемов косвенного указания пола животных.
Так, например, желая дать понять, что сидящий на пороге домашний зверек является именно котом, а не кошкой, англичанин хитроумно выражается: «на пороге восседал он – кот», «хи – кэт». Если речь пойдет о кошке, будет сказано «ши – кэт», «она – кошка». Так сказать, «котодяденька» и «кототетенька».
Иногда, впрочем, применяется и другой прием. Кота по-английски можно наименовать «том-кэт», а кошку «пусси-кэт». В применении к нашим обыкновениям это могло бы звучать как «котоваська» и «котомашка». Следует заметить, что не одни англичане додумались до этого: у турок кот важно зовется «эркек-кэди», «кот-мужчина», а кошка – «диши-кэди», «кот-женщина». И наши туркмены зовут кота «эркек-пишик», так сказать «господин кот» (точнее: кот-самец) [124] .
124
Аналогичное положение и в китайском языке, где «кот» именуется «мао», но только безотносительно к полу. Кот же в смысле «кот-самец» будет «гунмао», «кошка» – «пиньмао».
Английское слово «спэрроу» тоже означает «воробей вообще», без указания на его пол. Если же нужно назвать воробья-самца, его почтительно именуют «кокспэрроу», «петух-воробей», самочку – «воробей-курица». Воробья-петуха означают местоимением «он» (хи). Получается, что мы с нашими удобными суффиксами мужского и женского рода имеем в этом смысле некоторое преимущество по сравнению с английским языком.
Однако и у нас возможны свои странные неожиданности. Так, целый ряд русских слов, имеющих явную форму существительных женского рода, означает, непонятно почему, несомненных «мужчин» и сочетается с прилагательными и глаголами в мужском роде. Вспомните насмешливые стишки, которые у Гоголя в «Майской ночи» распевают озорные парубки:
… у кривого головыВ голове расселись клепки,Голова наш сед и крив… [125]«Голова наш сед»?! Странное сочетание слов! Как же не сопоставить его с такими, например, пушкинскими строчками:
А она мне возразила:Голова твоя седа!«Судья», «воевода», «староста» [126] , старшина – все это слова такого же «противоречивого» рода: женские по форме, мужские по смыслу и значению.
125
Сравните у А. П. Чехова (Собр. соч., т. V, ст. 18): «– Ба, жив Курилка! – засмеялся губернатор. – Господа, поглядите, наша городская голова идет. Сюда идет. Ну, беда, заговорит он нас теперь».
126
Теперь студенты говорят «наш староста» и в тех случаях, когда этот староста – девушка.
Бывают случаи, когда, буквально на наших глазах, слово вдруг меняет свой род; при этом оно сохраняет старую форму, но приобретает новое значение.
Вас не удивит, например, такое предложение:
«Мы с Пятницей вернулись в мою крепость, и я принялся обшивать его. Прежде всего я надел на него штаны. Он, Пятница, сначала чувствовал себя очень стесненным в новой одежде…»
А между тем попадись оно на глаза какому-нибудь русскому человеку лет двести назад, тот подумал бы, что автор не в своем уме.
Да и вообще трудно себе представить, чтобы русскому человеку пришло в голову назвать мужчину «Пятницей». Для нас «Пятница» скорее должна была бы означать женщину. Этому немало способствовало и то, что в религиозных преданиях день «пятница», канун древнееврейского праздника «субботы», или «шабаша», именовался греческим словом «параскевэ», «приготовление». А в христианской религии слово «Парасковия» (русское «Прасковья»), то есть «Пятница», стало женским именем. По городам и селам Руси существовало много храмов в честь «святой Параскевы-Пятницы». Назвать «Пятницей» мужчину стало немыслимо и по этим причинам. «Вторником» или «Четвергом» – это пожалуйста: ведь эти слова – мужского рода.