Сложенный веер. Трилогия
Шрифт:
Не обращая внимания на протестующие вопли Маро, Кори, обхватив ее со спины руками, быстро расправляется с пряжками и вытряхивает нахалку — из орада и из своей постели одновременно.
— Нужно обращаться «Ваше Высочество», — назидательно замечает рыжая бестия, снова вперившись в зеркало. Она выглядит вполне удовлетворенной. Хотя нет, не вполне…
— А где твои мечи?
— Чтооооо?!!!
— Ну, я хочу посмотреть. Они же какие-то особенные, не такие, как у Элджи. Я слышала.
— Слышала она…
— Да, слышала. Ты какао не будешь? —
У Кори в груди теплеет. Отчего-то приятно, что Маро «запомнила, как он выразился». И то, что он вообще так говорил про Кори, пусть даже этим землянкам, тоже приятно.
— Он безумно тобой гордится, — докладывает Маро вглубь чашки с какао. — Гордился. Пока ты не сделал что-то ужасное. О чем я знать не хочу.
— А он не сказал тебе, что я сделал это ужасное, потому что он отказался? Отказался, хотя знал, что королева заставит меня?!! И даже не предупредил! — взрывается Кори.
— Нет, не сказал. Точнее, с мамой они долго это обсуждали, а мне тогда было неинтересно. Прости. Но мама говорит… — Маро делает паузу, словно ожидая очередного всплеска, но свое «Я не желаю знать, что говорит твоя мама» Кори вслух не произносит, поэтому она продолжает:
— Мама говорит, что Халемы — единственные на Аккалабате, у кого есть эти самые… — она туманно разводит руками.
— Мышечные рефлексы для любого вида оружия?
— Нет, это в голове, — неуверенно сообщает Маро. Она впервые за все время разговора находится в некотором замешательстве.
— Что-то связанное с концентрацией? — подсказывает Кори.
— Нет, это не для фехтования. А вообще для жизни.
— Полезное?
— Вредное. Наверное. Мама говорит, что на Дилайне этого нет, и в том вся беда. Ты не знаешь?
— А я — Дар-Эсиль. У меня этого и не должно быть.
— А что у тебя есть?
— Ну, если ты имеешь в виду какие-то качества, то… предусмотрительность, — после того, что случилось на Делихоне, Кори еще долго будет смущаться, произнося традиционную формулу. — Семейная предусмотрительность Дар-Эсилей.
— О! Вспомнила, — восклицает Маро. — Когда ты сказал про предусмотрительность. Моральные принципы. Они же устои. У Дар-Халемов есть моральные принципы. Как у землян. Или у верийцев. А у Дар-Эсилей — предусмотрительность и беспринципность. Как у нас, на Дилайне. Поэтому мама сказала, что Хьелль правильно отказался. Он бы переживал потом, если бы сделал это… ужасное. А тебе все равно, ты Дар-Эсиль. И не будешь страдать угрызениями совести. Но он не должен тебя осуждать. Так она сказала. Потому что ты «абсолютно средневековый феодал», как выражался твой отец. И для тебя естественно согласиться, а не отказаться.
Думаю, мама была права. У тебя действительно нет моральных устоев: ради тебя принцесса Дилайны все вспомнила, а ты даже не поддерживаешь разговор. Мне уйти, что ли? — уточняет Маро голосом межпланетного агрессора.
— Извини, мне поработать надо, — серьезно оправдывается Кори. — Ваше Высочество.
— Поработать? — округляет глаза Маро. — Ты же лорд, лорды не работают.
— Ну, у меня бумаги, понимаешь, государственные документы. Надо их разбирать, отвечать, принимать решения.
— Например?
— Тебе это не интересно.
— И все-таки. Я принцесса Дилайны. Я желаю знать, какие могут быть государственные дела у нашего подшефного Аккалабата.
— Ну вот, например, — Кори вытягивает из толстой кожаной папки первую попавшуюся бумагу. Государственных тайн там нет, так что любая сгодится, чтобы удовлетворить настырное любопытство наследной принцесски.
— Спор о границах между дариатами. Это запутанное дело: нужно отрыть в архиве старые карты, посмотреть, чьи это исконно земли, поднять акты о купле-продаже…
— А что, кроме тебя, этому заняться некому?
— Это моя работа, — твердо отвечает Кори.
— Скууучно, — тянет Маро. — Я думала, у вас придворные интриги какие-нибудь, как у нас, подковерные игры, кинжалы в спину, или там… цветные дюны Хуны неравномерно светятся, подвески не звенят в пещерах. Но это серьезное — тут только папа справляется.
— И что, если они неравномерно светятся? Вам что с того? Солнце тоже неравномерно светит — днем, но не ночью.
— Ты с ума сошел? Мы же все умрем, если они погаснут или в их свечении нарушится хаотическое равновесие. Не знаю пока, что это такое. Папа говорит. А подвески — это вообще очень важно. Они уничтожают упорядоченность. Если перестанут звучать, мы не сможем превращаться — и всем хана. Есть еще цветущие подземелья Бенигма, но это ты вообще не поймешь. А что у тебя еще?
— Турнир. Детский, — Кори вытягивает из папки вторую бумажку. — Это приятные заботы. Составить список участников, потом подкорректировать результаты жеребьевки…
— Сфальсифицировать, — уточняет Маро.
— Типа того, — соглашается Кори. — Иначе неинтересно.
— Да, турнир — идея хорошая. Это мне нравится, — царственно разрешает Маро. — Что еще?
— Тебе не интересно.
Маро самолично уцепляется рукой за кончик бумажки, высовывающийся из папки, и тянет. Кори не сопротивляется.
— Торговый договор между… Сейчас умру от скуки. Погоди-ка, сколько тебе лет?
— Пятнадцать исполнилось.
— Когда?
— Вчера.
— Ой, а мы не отметили. Это же совершеннолетие. Ты почему не сказал? У меня и подарка нет.
— На Аккалабате отмечу, — отмахивается Кори. — Отдай договор. Там править надо.
Маро становится его невыносимо жалко. Он совсем не такой, как рассказывал Элджи. Ну почему в пятнадцать лет человек должен заниматься такими скучностями?