Случайные связи
Шрифт:
Как себя вести Саша не знала, поэтому просто натянула на себя одеяло, как будто оно могло ее спасти, молчала, делала вид, что смотрит в окно, а сама краем глаза наблюдала за Лешей. А он сидел, закрыв лицо руками. Когда отнял руки, лицо его оказалось красным, по щекам ползли слезы. Саша ни разу не видела, как плачут взрослые мужчины. Этот, конечно, не вполне еще взрослый. Это было неприятно. Надо же, довела мужика до слез. Это было бы даже забавно, если бы не было так страшно.
— Что молчишь, сука?
— Лешенька, я была неправа… Я в тебя тоже сразу влюбилась. С первого взгляда, тогда, на колесе, — господи, только бы голос звучал убедительно, — а потом испугалась. Я ведь намного старше тебя, мне уже сорок лет. Я уже почти старуха. А ты такой юный, такой,
— Что ты подумала?
— Что когда ты узнаешь, сколько мне лет, ты сразу сбежишь. Что тебе не нужна такая старуха. Я люблю тебя! Больше всего на свете я хочу, чтобы ты остался со мной. Я ребенка от тебя хочу! У нас будут такие красивые дети! У меня ведь нет детей, а скоро уже совсем поздно будет рожать. И замужем я ни разу не была. А я ведь даже платье свадебное уже купила. Хочешь посмотреть? — Саша порывисто вскочила, подбежала к шкафу, открыла, выхватила оттуда свое старое свадебное платье, приложила к себе и принялась крутиться. — Смотри, как оно мне идет! Ой, немножко уже вином его залила. Я его часто надеваю, все мечтаю о свадьбе! Ты, правда, меня любишь? Знаешь что? Не уезжай никуда, оставайся в Москве, у меня есть знакомые в загсе, мы хоть завтра можем пожениться. Оставайся! — она бросила платье на кровать, подошла к Леше, положила руки ему на плечи, с немой мольбой заглянула в глаза. — Прошу тебя, останься! Не бросай меня!
Леша осторожно снял Сашины руки со своих плеч. Теперь в его глазах был испуг.
— Я обязательно приеду еще, — лепетал он, — но сейчас мне пора, на поезд опоздаю, а у меня нет денег, чтобы купить еще один билет. У меня сессия скоро начинается. Образование надо получить, встать на ноги, а уже потом жениться, — он начал решительно пробираться к двери.
— Лешенька, ну как же? Ты же говорил, что любишь меня? Куда же ты? Останься!
— Я тебе напишу, я приеду, — он неловко чмокнул Сашу куда-то в висок, быстренько отпер дверь, выскочил в подъезд и ринулся к лифту, — я буду по тебе скучать! — крикнул он и лифт поглотил его. — Вот придурочная! Вот, блядь, сумасшедшая! Замуж она за меня собралась! Нашла дурака! Идиотка! — бубнил он, спешно удаляясь от Сашиного дома.
Саша заперла за ним дверь, сползла по стене на пол и расхохоталась. Щенок! Тупой деревенский сопляк! С кем играть вздумал! Как ловко она его! А ведь он прав, этот сопляк! Пора бы уже и начать думать о последствиях своих поступков. Ведь все могло плохо закончиться. Саша только сейчас в полной мере начала осознавать опасность ситуации, в которой она оказалась. Что бы было, если бы ее спектакль со свадебным платьем не сработал? Он ведь запросто мог ее покалечить, а то и убить. А вдруг еще и в самом деле надумал бы жениться? А ведь сразу сбежал. Испугался. Всерьез испугался. Неужели никто-никто не захочет на ней жениться?
Старая блядь, вот она кто. Прав мальчишка! Прав, черт его дери! Саша стремительно разрыдалась. Она каталась по полу и выла. Ей хотелось рвать свою плоть, полосовать ногтями, резать, чтобы боль заглушила невыносимую тоску. Сдержалась. Просто выла и каталась. Она никогда не делала так в детстве. Хотя, знала, что многие подружки поступали именно так, чтобы добиться от родителей желаемого. А ей не перед кем было устраивать такие представления. Всегда сдерживалась. Первая запоздалая истерика. Тридцать шесть лет взросления, учебы, работы, поисков смысла жизни, себя, любви, взлетов и падений, потерь и находок, и вот итог середины жизни — старая блядь! Вот и все, чего она добилась!
Фокус всех этих катаний по полу в том, что кто-то обязательно должен подать тебе руку, поднять, напоить водой или валерьянкой, успокоить, погладить по голове и сказать, что все непременно будет хорошо. А Сашу никогда некому было поднимать и успокаивать. Вот и сейчас… Тоже некому.
Спустя полчаса она умывала зареванное, отечное лицо холодной водой. Посмотрела на себя в зеркало, ужаснулась, улыбнулась:
— Ну что, красотка, весело покаталась на чертовом колесе?
Москва. Один из Сашиных салонов красоты. Июнь
— Саша, там такая забавная клиентка пришла! Может, сама ее обслужишь? — в дверном проеме Сашиного кабинета появилась неизменно прекрасная голова Маруси. Глаза ее горели.
Маруся, с которой Саша подружилась в Праге, и в самом деле пришла работать в один из ее салонов администратором. Не сразу. Пару месяцев ушло у нее на терзания и сомнения. Нелегко ей было решиться отказаться от привычного образа жизни беспечной домохозяйки. Вроде бы дни заполнены беспутной суетой, рождающей ощущение полной бессмысленности существования. Вроде бы хочется вырваться из этой тягучей трясины пустяковых забот, но трясина, на то и трясина, что из нее не выберешься без посторонней помощи. Маруся теперь во время нечастых вечерних посиделок с Сашей, немного перебрав красного вина или шампанского и, сделавшись добрее и откровеннее, любила благодарить свою новую подругу за волшебный пендаль, который она дала ей тогда в Праге. Сейчас популярна идея, что человек сам должен нести ответственность за свою жизнь, самостоятельно делать выбор, но ведь этому еще учиться нужно, если ты к этому не привык. Маруся вот не привыкла. То есть, она считала, что решает все сама и не сразу поняла, что взвалила всю ответственность за свою жизнь на мужа. А теперь потихоньку начала разбираться. И решение выйти на работу приняла сама. И очень обрадовалась тому, что муж ее, когда объявила она ему о своем решении, был удивлен, даже восхищен, смотрел на нее с интересом, будто на новую незнакомую женщину. Даже выходные провел с ней, ничего не придумал, никуда не сбежал, был как-то забыто пылок и умеренно романтичен — то есть позвал ее в субботу в ресторан, чтобы отметить начало Марусиной трудовой деятельности.
На службе женщина еще больше расцвела — ей теперь было куда наряжаться, из глаз исчезло выражение вселенской тоски. Она увлеченно флиртовала с клиентами мужского пола, благосклонно принимала их комплименты, но от разного рода предложений отказывалась, ибо боялась пока перейти границы супружеской верности. Но о мужниной неверности думала теперь меньше, ибо меньше стало времени на раздумья.
— И что же забавного в этой клиентке? — поинтересовалась Саша без особого энтузиазма.
Маруся зашла в кабинет и прикрыла за собой дверь.
— Представляешь, бабе за пятьдесят, а она… — Маруся не смогла договорить, рассмеялась, — а она собралась в университет поступать, представляешь? Пришла и говорит: девочки, сделайте со мной что-нибудь, чтобы я помоложе как-то выглядела, не хочу, говорит, членов приемной комиссии пугать. Пугать! Ха! Смешить! Так, наверное, точнее!
— Ну и язва ты, Маруська! — улыбнулась Саша. — Над такими людьми не смеяться нужно.
— А что делать?
— Уважать за смелость, как минимум, — ответила Саша серьезно. — Хорошо, пойду посмотрю на это чудо.
— Вот именно, что чудо. Чудо в перьях! Сбрендила на старости лет, — проворчала Маруся и покинула кабинет.
Саша сменила туфли на высоком каблуке на балетки, надела фартук, совершив мгновенное превращение из хозяйки салона в простого мастера.
Все уже было… Все уже было… Ничего уже больше не будет… Все в прошлом. Она теперь женщина с прошлым. Женщина без будущего. Все лучшее уже случилось, а впереди ее ждут лишь будни, наполненные работой, ежедневными рутинными делами, суетою и разными пустяками. Будни. Праздники закончились вместе с молодостью. Одиночество. Безнадега. Ничего не радует. Огромная Москва превратилась в пустыню, в которой нет не только принцев, а будто бы и мужчин вовсе нет. Вернее есть они, идут себе по улицам, едут в метро и в своих огромных дорогих и не очень машинах, но все едут мимо Саши. Значит, может быть, не мужчин нет, просто Саша для них больше не существует. Выпала из круга их интересов. Превысила предельно допустимый возраст любви. Или исчерпала лимит любви? А как же «любви все возрасты покорны»?