Случайные связи
Шрифт:
Экскурсия — это способ ужать место до самых анекдотичных размеров, не позволив проникнуться его тайной, его особенностью, его причастностью к вечности. Я недавно побывал в Риме и стал свидетелем сцены, которая, как мне кажется, прекрасно передает то, что читалось во взгляде Тристана. К Форуму подъехал туристический автобус. Оказавшись на площади, туристы неистово, с невероятной, пугающей быстротой бросились фотографировать, не успев даже выйти из автобуса. Что же они так боялись упустить, к чему такая спешка? В основе туризма заложен страх пропустить нечто важное, не оправдать своей поездки. Кстати, именно поэтому люди покупают путеводители, в которых точно указано, что непременно надо посмотреть. Они переходят от одного памятника к другому,
Без всяких сомнений, самое лучшее — отдаться очарованию места, расстаться со страхом не увидеть то, что «необходимо посмотреть». В Риме я не посетил ни одной так называемой достопримечательности. Я знакомился с этим городом, полностью полагаясь на волю случая. Самые незначительные детали определяли мой путь: пустота площади, силуэт женщины, таинственность переулка. Именно так я надеялся постичь дух римской красоты.
Именно так Тристан встретил Амели. Эта встреча — исключительный случай, прямая противоположность банальности: однажды она появляется на улице и с тех пор пребывает здесь, в его жизни. Это приводит его в состояние удушающей ярости, которую трудно сдерживать. Он думает о том, чего лишен, оставаясь с ней, и страх лишиться этого навсегда читается в его глазах, когда на улице он смотрит на женщин. Это взгляд туриста. Его будоражит простое до вульгарности любопытство — он хочет увидеть их всех обнаженными. Хуже того, он хотел бы увидеть себя среди всей этой наготы подобно тому, как турист снимается на фоне памятника, на который в душе ему глубоко наплевать.
Означает ли это, что Тристан вульгарен? Я бы скорей сказал, что его прельщает своеобразная вульгарность, сознательно или нет, но явно сулящая «постель». Все чаще и чаще Тристан думал об историях без продолжения, историях, которые он запросто мог бы скрывать от Амели. Идея переспать с другой женщиной становилась навязчивой. В конце концов, все равно с какой, все равно «у какого памятника».
Его муки продолжались вплоть до того самого вечера, с которого могла бы начаться эта история. Амели на пару дней уехала в Рен, проведать мать. Тристан пригласил поужинать некую О., девушку, которую повстречал на вечеринке несколько дней тому назад. Она предложила сходить в хорошо ей знакомый итальянский ресторанчик.
За ужином они говорили о том, о чем следует говорить, чтобы вечер без ложной стыдливости закончился в постели. О реликвиях цивилизации. Казаться утонченным, нежным, умным. Я ненавижу свою эпоху.
Позже они оказываются у ее подъезда. Она еле заметно кивает ему головой — само собой, это приглашение. Она уже набрала код и вошла первой.
13.
Недели пронеслись стремительной лавиной. С тех пор как Тристан впервые изменил Амели, прошло уже более полугода. После О. были другие женщины. Он снова стал встречаться со своими прежними любовницами, зажил по-старому. Он учится врать той, которую любит, и с удивлением узнает, что нет ничего проще.
Однажды июньским днем, выйдя от одной из своих подружек, он шагает по залитой солнцем улице и ощущает себя абсолютно счастливым человеком. Ему кажется, что он нашел идеально подходящий для себя образ жизни.
Профессия адвоката отнимает у него много времени. Зато в общении с женщинами он не чувствует нужды никого соблазнять, такого рода удовлетворение ему сполна предоставляет профессия. С женщинами остается чистое наслаждение. И тут снова его профессия приходит ему на помощь. Он очень быстро уловил связь между женщинами и деньгами, которая, кстати, лежит на поверхности. Возьмите, к примеру, любую машину: чем она дороже, тем больше шансов обнаружить в ней красотку, вне зависимости от того, кто за рулем. Наше время все поставило с ног на голову: в XIX веке с помощью женщин можно было добиться и власти, и денег, сегодня, в известных случаях, именно власть и деньги позволяют добиться женского расположения.
С другой стороны, он отчетливо понимает, что отношения стали невыносимыми. Большинство людей будто задыхаются. Нам пришлось покинуть берега детства, погрузившись в ледяные морские воды. Конечно, сперва мы верили в то, что с той стороны тоже есть берег. Нам рассказывали истории про всяких исследователей, над которыми все потешались, но они, вопреки всему и вся, в одиночку продолжали свой путь в неизвестность. Именно так были открыты новые континенты. Мы захотели подражать им, выбиваясь из сил, плыть по бескрайним просторам. И в один прекрасный день мы понимаем, что впереди никогда не будет берега и нет никакой возможности вернуться назад, к счастливым дням детства. В этот день мы готовы к смерти. А в ожидании ее нам остаются лишь удовольствия.
Однако не одной лишь жаждой наслаждения объясняется его поведение, а скорее, предчувствием недостатка новых наслаждений. Как совместить это с семейной жизнью? Недалеко от работы Тристан снимает студию. Там время от времени он встречается с девушками. Но вообще предпочитает ходить к ним сам. Это дает ему возможность уходить когда захочется. Таким образом обе его жизни никак не пересекаются. Друг другу не мешают. Любовь напополам. Он считает, что прекрасно устроился.
Между тем спустя некоторое время у Амели начались боли в желудке. Однажды вечером, когда они были в театре, из-за приступа ей пришлось выйти из зрительного зала. Тристан прождал некоторое время в надежде, что она вернется, затем пошел посмотреть, что с ней. Сидящие рядом зрители заворчали — законная привилегия тех, кто заплатил.
В коридоре никого. Где же она? Он обегает весь театр, ее нигде нет. Некоторое время стоит у главного входа, затем обходит близлежащие кафе. Может, она решила посидеть подождать его в одном из них? По-прежнему никаких следов. На мгновение ему вдруг представилось, что она ушла и он больше никогда ее не увидит. При одной только мысли об этом у него аж помутилось в голове, ему даже показалось, что он не сможет этого пережить. Затем, уже взяв себя в руки, он сам удивляется своей реакции. В конце концов Тристан решает вернуться домой и там, на диване, находит стонущую Амели.
Она говорит, что у нее боли в желудке. С некоторым раздражением Тристан спрашивает, почему она ушла не предупредив его. Она ничего не отвечает, лишь закрывает глаза. «Хочешь я вызову доктора?» Она утвердительно кивает, вот и все.
Проходят недели, а боли в желудке становятся все сильней. Она почти не ест и не спит. Она ясно видит, что Тристан отдалился еще больше, чем прежде. Однажды она находит документы на снятую им квартирку. Она не решается попросить у него объяснений, самое страшное, как ей кажется, — это потерять его. Страх оказаться не на высоте, быть брошенной разрывает ей сердце. И желудок. Словно она все знала заранее.
14.
Однажды М. решила позвонить Тристану прямо домой. Вообще, ей было позволено звонить только на мобильный, но никак не домой. Она прекрасно понимала, что превышает права случайной любовницы, но именно по этой причине она набрала его номер, желая отомстить ему за перемену в отношении к ней. Тристан действительно изменился. Они продолжали встречаться, но всегда как-то урывками. Он больше не оставался на ночь. Чаще всего они виделись во второй половине дня, и она знала, что подобные внезапные перемены обычно вызваны появлением другой женщины.