Случайный билет в детство
Шрифт:
Черт, понесло не в ту сторону. Отогнав все лишние мысли, принялся рассматривать оформление класса. Типичный кабинет литературы. Висящие на стене портреты классиков, изречения, отрывки из произведений, а у самой двери висел плакат с надписью «Слава героям», рисунком Вечного Огня и памятника двадцати восьми Панфиловцам. Наверно ко дню Победы рисовали. Я вздохнул и посмотрел вперед. Над доской висел портрет Ленина. Ну да, куда ж без него? И его завет под портретом: «Учиться, учиться и учиться».
Вот и учусь. Во второй раз…
Блин, что же с переводом делать? На родном языке я бы ещё рифму подобрал, а вот на английском… попробовать? Начал переставлять слова, подбирая по созвучию, чтобы не потерялся смысл. Наконец вроде получилось. Внизу текста написал транскрипцию русскими словами. То, что и будет учить Олег.
— Вот, — я пододвинул к нему листок.
— Как это называется?
— Онегин, который Евгений.
— Да ну! — и Савин пробежал глазами по тексту, — тарабарщина какая-то.
Ага, действительно тарабарщина, на «Уно-уно-уно-ин-моменто» похоже.
— Май анкл хай адиэлс инспай хим… — начал бубнить Савин, — бат увен паст джокинг хи фал сек…
— Учи про себя, — шепнул ему, а сам стал смотреть на учительницу.
— Итак, мы сегодня учимся последний день, — сказала она. — Сегодня же сдаём учебники. Сейчас я по-быстрому объявлю — у кого имеются низкие оценки, и кто может их исправить. Потом вы прочтете стихи…
Классная что-то говорила об исправлении, называла фамилии, в том числе и мою. Ну, то, что у меня в итоге по трем предметам выходят тройки я и сам знал. Но есть возможность исправления…
— Вязов, — вызвала она меня первым. — У тебя есть возможность повысить оценку. Не только по литературе, но и по другим предметам. Стих приготовил?
— Да, Елена Михайловна, — ответил я, и, стараясь не смотреть на её ноги, отвернулся к двери.
Только я собрался начать, и тут опять на глаза попалось изображение памятника и Вечного Огня. Приготовленное произведение неизвестного пока автора решил не читать, а вместо него прочту сочинённый мной когда-то для песни текст, но так и не озвученный музыкально. Просто не смог переложить слова на музыку. Пауза уже слишком затянулась и я начал:
— Гранита красного плита, Лежат цветы со всех сторон. А в центре яркая звезда, Простая надпись, без имён. Простую надпись ты прочти, И у огня остановись, И молча голову склони, Тут пламя скорби рвётся ввысь. Я в пламени живу давно. Я память горечи, утрат. Я — пламя вечного огня. Я — неизвестный ваш солдат. Имею тысячи имён, Лежу на тысяче полей, Где я погиб, где был сражен, И видел тысячи смертей. Но смерть не властна надо мной, Пока я в памяти живу. Опять веду последний бой, И в ту атаку я иду. Со смертью был уже на ты. Я много раз в неё шагал. И страшной вестью шло домой — Погиб, и без вести пропал. Я всем навеки кровный брат. Имея множество имён, Я, с миллионами солдат, В могилах братских погребен. И каждый вечно будет свят. Ты помни родина меня. Я — неизвестный ваш солдат. Я — пламя вечного огня.Посмотрел на класс, все сидели с задумчивым видом. Кто-то тяжело вздохнул. Конечно, стих не совсем удачен с литературной точки зрения, но задевает. Так мне Жихарев говорил, единственный, кому я читал сочиненный текст.
— Хорошо, Сергей, — тихо сказала Елена Михайловна, — то есть отлично. К-хм, ты вот что… ты сейчас в учительскую иди, там тебя Александра Владимировна ждёт.
А вот это просто отлично! Значит, по английскому оценка тоже будет положительная. Остались математика и русский, но тут проще. Как сказала Щупко, по результатам контрольных, и будет выставляться оценка в табель.
Я вышел из класса и направился в главный корпус. Учительская была на первом этаже, напротив кабинета директора. Прошел по переходу, спустился по лестнице и остановился у двери.
Интересно, как все будет происходить? Скорей всего Александра Владимировна мне экзамен устроит. Задаст много вопросов, чтобы убедиться в знании языка. Вдруг я тот монолог на зубок выучил? Посмотрим. Постучался и вошел.
В кабинете, кроме Травиной, сидел представительный мужчина лет пятидесяти и читал газету.
— Здравствуйте.
— Здравствуй, Серёжа, — поздоровалась англичанка.
— Добрый день, молодой человек, — на мгновение отвлёкся мужчина и опять уткнулся в газету. Странно, но показалось, что своим коротким взглядом, этот представительный субъект, прокачал меня с ног до головы. Кто он? Для простого учителя он одет просто шикарно. Дорогой костюм, фасон туфлей, необычная и дорогая оправа очков, аккуратная прическа… все говорило о том, что этот мужчина сидит тут не просто так, а ждет именно меня. Только делает вид слишком уж незаинтересованный, да и газета, как я заметил, недельной давности. Контора? Хм, не думаю, но и не исключаю. Ведь моё внезапное, для всех, знание английского языка могло привлечь внимание. Ладно, поговорим и увидим, что за фрукт.
— Присядь, — Александра Владимировна показала на стул рядом с её столом.
Я сел так, чтобы был виден этот странный тип. Боковым зрением отметил, как он сложил газету, повернулся к нам и принялся уже внимательно меня разглядывать. Нет, это точно не контора. Профессор какого-нибудь иняза, позванного проверить чистоту моей английской мовы.
— Серёжа, — начала говорить англичанка, — у тебя во всех четвертях были одни тройки. Особым рвением к изучению языка ты не отличался. Твои знания английского еле-еле тянули на тройку, и то… но вчера…
Она немного помолчала, собираясь с мыслями, и продолжила:
— Но вчера ты вдруг заговорил так… — англичанка стрельнула глазами в сторону опять начавшего читать газету мужчины, — как говорил бы британец, или как долго живший в Англии человек, по крайней мере, мне так показалось. И поэтому я в некотором затруднении. Вроде бы оценка по результатам года очевидна, но есть вопрос…
«В журнале» — мысленно улыбнулся я, но вида не подал.
— … и вопрос в том, что я решила, что ставить тебе тройку за год будет не совсем правильно, но с другой стороны…