Слуги Ареса
Шрифт:
– Понятно...
– процедил Василий Николаевич, поворачиваясь к "знатоку".
– Понятно...
Сказано это было таким тоном, что "знаток" сперва недоуменно посмотрел на генерала, потом попятился, а потом и вовсе исчез где-то в глубине коридора. Гущин посмотрел ему вслед и усмехнулся. Судя по возрасту, сей гражданин принадлежал к поколению, хорошо запомнившему, что означает такой тон и кто имел на него право.
"Давай, давай, вспоминай, - подумал Василий Николаевич, вновь улавливая
– Скоро и "пидорасов" вспомнить придется, хе-хе".
Дверь в нужный генералу кабинет находилась как раз справа от картины. Войдя в приемную, он обратился к молоденькой смазливой секретарше:
– Леонид Адамович у себя?
– Он занят, - заученно ответила та.
– Совещание. Освободится не раньше чем через час.
Гущин досадливо поморщился - времени у него было маловато. Достал из бумажника визитку и положил перед секретаршей на стол.
– Я спущусь в музей. Как только он освободится, пусть позвонит туда.
Секретарша взглянула на визитку. Исполнительный директор финансовой группы "Бридж" - посетитель, достойный уважения. С вежливой улыбкой она произнесла:
– Обязательно извещу. Кофе не желаете?
– Нет, спасибо. Я буду ждать в музее.
– Да, подождите, пожалуйста. Минут через сорок я позвоню.
Гущин кивнул и вышел из приемной.
Музей Министерства финансов находился этажом ниже. Это закрытый музей, для внутреннего пользования, хотя, в отличие от служебных музеев МВД и госбезопасности, он не содержит никаких секретных материалов и своим возникновением обязан скорее тщеславию кого-то из брежневских вельмож, чем деловой необходимости.
На этот час Гущин оказался единственным посетителем. Хранитель музея, пожилой человек с орденскими планками на пиджаке, скупо улыбнулся Василию Николаевичу и включил освещение в двух небольших залах, из которых, собственно, и состоял музей. Судя по ленточкам на планках, и хозяин и гость принадлежали к одному поколению, и отставной генерал счел нужным слегка поклониться и улыбнулся в ответ.
– Что вас интересует?
– спросил хранитель.
– Деньги, - пошутил Василий Николаевич.
– Меня, как и всех в последнее время, очень интересуют деньги.
– Ну что же. В этом случае вы попали туда, куда нужно. Прошу!
Хранитель подошел к длинному стенду, расположенному возле окна, выходящего на Ильинку, и бережно прикоснулся к толстому стеклу, закрывающему экспонаты.
– Вот здесь собраны все банкноты, когда-либо имевшие хождение на территории России.
– Богатая коллекция!
– заметил Гущин, с интересом рассматривая купюры самых разнообразных размеров, расцветок и достоинств.
– Одна из лучших в стране, - кивнул хранитель.
– Положение, знаете ли, обязывает!
– Да, да, конечно, - согласился Василий Николаевич, продолжая разглядывать разноцветные бумажки.
– Какой, однако, странный орнамент... Позвольте, да это же свастика?
– Совершенно верно. Свастика. Образцы двадцать третьего и двадцать четвертого года, то есть при Ленине ходили. Символ солнца и плодородия. Говорят, что автор этой идеи - Рерих.
– Занятно, занятно... Потом пришлось с этим символом... плодородия поближе познакомиться.
– Да уж. Внешнее сходство форм не всегда отражает совпадение содержания.
– Сейчас склоняешься к мысли, что лучше уж такое содержание, чем нынешний беспредельный кабак.
Хранитель искоса посмотрел на генерала и промолчал.
– А это что там у вас?'- спросил Гущин, меняя тему.
Хранитель посмотрел в направлении, указанном генералом.
– А... Это подарки. Остатки былой роскоши, так сказать.
На стенде стояли ювелирно выполненные модели авиационной и ракетной техники. Гущин пригляделся к подписям под экспонатами. Здесь были презенты от КБ Королева, и Янгеля, и Грушина, и Яковлева, и еще от многих-многих других...
– Деньги превращались в оружие, - вздохнул хранитель.
– В основном - в оружие. Очень большие деньги. Самые большие! А теперь само это оружие - не более чем музейный экспонат...
– Ничего, еще не вечер, - сказал Гущин, любуясь внушительным рядом миниатюрных сверкающих ракет.
– Скоро оружие будет делать деньги. Самые большие деньги.
Хранитель недоверчиво пожал плечами. В первом зале зазвонил телефон внутренней связи. Хранитель подошел к аппарату.
– Кажется, это вас, - сказал он, протягивая трубку Гущину.
– Василий Николаевич?
– услышал генерал звонкий голосок секретарши. Леонид Адамович ждет вас.
– Спасибо, сейчас иду, - ответил Гущин, положил трубку и повернулся к хранителю.
– Благодарю за экскурсию.
– Прошу вас, два слова о ваших впечатлениях, - указал тот на книгу отзывов посетителей во внушительном красном с золотом переплете.
Генерал раскрыл тяжелый том. К его удивлению, последняя запись принадлежала перу Павлова - последнего министра финансов СССР, неудачливого путчиста.
"Бездарный жирный кабан, - подумал Гущин.
– Упустить такую власть!"
Секунду подумав, он начертал размашистым почерком под автографом экс-министра: "Отмечая содержательность экспозиции музея, надеюсь в скором времени на пополнение коллекции экспонатов на стенде, посвященном оборонной промышленности.
Финансирование развития высоких технологий - лучший способ укрепления российского рубля. В.Гущин".
– Такой образ мыслей сделал бы честь министру финансов, - сказал хранитель, прочтя пожелание гостя.