Слуги Ареса
Шрифт:
– Кто знает, кто знает...
– туманно заметил генерал и, пожав руку хозяину, покинул музей.
Едва Гущин появился на пороге кабинета Леонида Адамовича, как тот скорчил такую гримасу, что у генерала не осталось никаких сомнений - его визит явно был не в радость заместителю министра финансов. Впрочем, Василий Николаевич особых иллюзий на этот счет и не питал.
– Вы с лицом-то поаккуратней, поаккуратней, - бросил он Леониду Адамовичу, по-хозяйски устраиваясь в уютном глубоком кресле.
– А то ненароком зафиксируется такое... гм...
– Что вам угодно?
– спросил Леонид Адамович, не потрудившись убрать гримасу с физиономии.
– А вот, извольте взглянуть!
– Генерал достал из кейса несколько листов и положил перед своим визави.
Леонид Адамович внимательно просмотрел бумаги, изогнул брови дугой. На его лбу пролегла глубокая морщина.
– Но это же полмиллиона долларов!
– восклик-.
нул он.
– Почти, дорогой Леонид Адамович. Почти полмиллиона. И должен вам заметить, что эти люди заслужили гораздо большее.
– Нет!
– Леонид Адамович брезгливо отодвинул от себя документы.
– Нет, нет и нет! Я не могу этого подписать! Вы что, не понимаете, кокое сейчас положение в стране?
Гущин откинулся на кресле и с минуту молча рассматривал собеседника. Потом подался вперед и, неприятно сощурившись, тихо спросил:
– Что, Леонид Адамович, деньги народные бережешь? Экономишь?
– Берегу, представьте себе, берегу! Вы и так уже...
– вскинулся было хозяин кабинета.
– На ком экономишь? На нас?! А "Программа", а "Неман", а "Дуга"? Тогда не экономил?! Или забыл?
Напомнить?!
Когда генерал произносил эту странную тираду, полное лицо Леонида Адамовича дергалось с каждым словом, как от ударов. Пунцовый румянец выступил на его дряблых щеках.
Василий Николаевич сложил пальцы рук в фигуру, обозначающую тюремную решетку, поднес к носу хозяина кабинета и зловеще прошипел:
– Так напомнить?!
– Ладно, ладно! Что это вы так... разволновались.
Гущин вновь откинулся в кресле и снисходительно улыбнулся.
"Ты подпишешь, сволочь!
– думал он, поглядывая на Леонида Адамовича теперь почти ласково.
– Подпишешь, гад. Ты мне все подпишешь, крот поганый. Ты мне на маму родную напишешь все, что я тебе прикажу!"
Леонид Адамович поставил на документах свою размашистую подпись и протянул бумаги генералу.
Рука его заметно дрожала.
– Благодарю!
– Гущин бросил бумаги в кейс, встал и одобрительно похлопал Леонида Адамовича по плечу.
– Другое дело. И здоровье поберегите, здоровье! А то в нашем пенсионном возрасте, знаете ли... А вы на таком ответственном посту. Можно сказать, все надежды на вас. До свидания!
Генерал почти дошел до двери кабинета, как Леонид Адамович окликнул его:
– Постойте!
– В чем дело?
– Но вот это-то зачем? Что вам еще-то не хватает? И так уж сколько лет за глотку держите! Зачем? Я не могу понять!
Леонид Адамович одной рукой картинно схватил себя за горло, а другой швырнул на стол книжку "Слуги Ареса".
Генерал нахмурился. Литературная дискуссия по поводу злосчастного "бестселлера" никак не входила в его сегодняшние планы.
– Почему вы решили, что мы имеем к этому отношение?
– только и спросил Василий Николаевич.
– А!
– безнадежно махнул рукой Леонид Адамович.
– С волками жить...
Он бессильно обмяк в кресле, уронил седую голову на руки. Генерал пожал плечами и вышел из кабинета. Леонид Адамович был ему отвратителен.
Поздно вечером Василий Николаевич позвонил Алферову.
– Все в порядке, Вячеслав. Документы подписаны, деньги будут дня через два-три.
– Что-то голос у вас усталый, товарищ генерал.
Не заболели, не дай Бог? В министерстве без проблем прошло?
– Леонид Адамович передает тебе привет.
– Жив еще, кротяра! Как он там, не выпендривался?
– Да куда он денется. Чуть-чуть, правда, напрячь пришлось.
– Как бы палку не перегнуть. Он же того, нервный! На допросах тогда визжал, как поросенок перед забоем, я до сих пор вздрагиваю, как вспомню.
– Книжкой он весьма огорчен.
– Вот, мать твою... Беда с этой дурацкой книжкой. Все уже зашевелились.
– Выяснил что-нибудь?
– Нет пока. Но на днях все будет ясно. Дня через два.
– Добро. Деньги пойдут, как обычно, через "Бридж".
Будь готов.
– Я всегда готов. Люди ждут.
– Недолго уже. Ну все, отдыхай.
...Запись этого разговора, полученную с "жучка", установленного на конспиративной квартире антитеррористического Центра ФСБ, Марина Волконская прослушала не меньше пяти раз, прежде чем приняла решение. Запись получилась отличная - в "Артемиде" всегда стремились использовать самые новейшие разработки спецтехники для агентурной работы, и Марина с удовольствием вслушивалась в низкие обертоны голоса своего возлюбленного это был очень красивый голос, а женщины, как известно, любят ушами.
От исполнения "дружеского долга", навязанного ей Елизаровым, Марина отвертеться не могла, но тратить время и деньги на организацию наружного наблюдения за профессионалом из Центра ей крайне не хотелось.
"Начнем, так сказать, с конца!
– решила Марина и усмехнулась своему грубоватому каламбуру.
– Очень интересную беседу провел Славик, очень интересную. Для Елизарова это подороже будет, чем капитан Степанов. Да и для меня, пожалуй, тоже".
Волконская прекрасно понимала - перед ней открылась игра большая и дорогая. И колоссально опасная. Но к риску ей было не привыкать. После убийства директора "Дальинвеста" дела у "Артемиды" пошли плохо - несколько состоятельных клиентов дали понять, что не намерены продлевать контракты на охрану.