Служанка. Второй шанс для дракона
Шрифт:
— Можешь, — разрешил граф.
Полина чувствовала одновременно согласие и несогласие с таким решением. С одной стороны, ей хотелось, чтобы Арчи остался. Ей была невыносима мысль, что ребенок снова будет заперт в той ужасной комнате. С другой стороны, если к ним сейчас кто-то заявится с проверкой, они даже не смогут отреагировать вовремя, ведь никто не предупредит.
Впрочем, несогласие было настолько мало, что Поля едва ли обратила на это внимание. Поэтому она с готовностью уступила стул около кровати графа Арчи, а сама принялась переписывать руны, краем уха прислушиваясь к тихой болтовне отца и сына.
Для Полины символы были похожи на закорючки. Ни одной знакомой буквы, но она все равно прилежно вычерчивала знаки на бумаге, располагая их так же, как они были уложены на цепях.
Что-то ей подсказывало, что переписать придется не только эти символы, но еще и те, что лежали на оковах дракона в подземелье.
Закончив, Полина последний раз сверила написанное и подняла взгляд. Как оказалось, и отец, и сын смотрели в этот момент на нее.
— Что? — спросила она, не понимая, почему удостоилась такого пристального внимания. Поля даже забеспокоилась, что чем-то испачкалась и не заметила, и принялась тайно осматривать свое платье, а затем даже потерла лицо.
— Так ты моя мама? — внезапно спросил Арчи.
Полина, пытающаяся оттереть несуществующее пятно на щеке, замерла от удивления. Она вопросительно посмотрела на графа. Тот выглядел как самый невинный человек из живущих в этот момент в мире. Вот только веселый блеск в глазах выдавал его с головой.
Опустив на миг ресницы, Поля вздохнула глубже, а затем взглянула на смотрящего на нее с ожиданием ребенка.
— С чего ты… вы взяли, молодой господин? — спросила она. В присутствии графа Полина всегда старалась обращаться к мальчику так, как полагалось в силу ее нынешнего статуса в этом доме.
— Отец сказал, что мама — это та, кто любит тебя и заботится о тебе. Мама — сокровище, которое нужно лелеять, — серьезно пояснил Арчи. — Но… — добавил он, едва заметно нахмурив брови, — ты мое сокровище. Раз так, значит, ты — моя мама. Верно?
Полина слегка занервничала. Ее сын? Что-то внутри нее дрогнуло от этой мысли. На глазах навернулись слезы. В прошлом она так мечтала о ребенке, но…
В последние годы перед смертью она думала об усыновлении. Это был единственно возможный вариант ощутить себя матерью. Она боялась, что государство ей не позволит, так как условия ее жизни не были достаточно хорошими. Именно поэтому она медлила, но с каждым прошедшим годом решимость становилась только сильнее.
Могла ли она надеяться?
Одна только мысль, что Арчи может быть ее сыном, заставляла Полю ощущать нервозность. Разве она справится? Да и как это возможно? Она сейчас не более чем служанка. У нее нет ни статуса, ни денег, чтобы иметь возможность…
Нет, нет, она не о том думает.
В первую очередь она не могла быть матерью Арчи по одной простой причине: он — сын графа. Без согласия последнего она не имела права брать на себя эту роль, ведь тот в любой момент мог просто попросить ее уйти. Это бы убило ее.
— Я была бы рада, — ответила Поля честно, глубоко дыша в надежде остановить невольные слезы, — но…
После этого ее взгляд устремился к графу, который просто лежал и выжидающе смотрел на нее. В этот момент они с сыном были поразительно похожи.
— Все не так просто, дорогой, — продолжила Полина, обращаясь к Арчи мягким голосом. — Я не могу быть твоей мамой.
— Почему? — хмуро спросил Арчи, сжимая кулачки на коленях. — Ты не хочешь видеть меня своим сыном, да?
Этот вопрос пронзил сердце Полины насквозь. Положив листы на стол, она быстро подошла и присела рядом со стулом ребенка, чтобы было удобнее смотреть ему в глаза. Затем подняла руки и пригладила его слегка растрепавшиеся волосы.
— Какая глупость, — проворковала Полина. — Кто в здравом уме не мечтает о таком умном и смышленом сыне? Этот человек должен быть полным дураком.
— Тогда… — Арчи поджал губы, глядя на нее непонимающе, — почему?
Поля бросила еще один взгляд на графа, наблюдающего за происходящим с интересом, а затем снова посмотрела на ребенка.
— Ну, основная причина — это… — Полина поерзала на месте, не зная, как объяснить, но вскоре решила броситься в воду с головой: — Я не жена твоего отца. Я просто служанка.
Арчи некоторое время смотрел на нее, а потом повернулся к графу и на полном серьезе сказал:
— Отец, ты должен сделать ее своей женой. Тогда она станет моей мамой.
Риар с удовольствием наблюдал, с каким удивлением Полетта смотрела на его сына. Она явно не ожидала, что мальчик выдвинет такое предположение.
Поглядев на Арчи, Риар внутренне хмыкнул. Что-то ему подсказывало, что маленький дракон отлично знал, что делает. Его преувеличенно невинные глаза многое Риару сказали. Впрочем, граф не был знатоком детей, поэтому некоторая доля сомнения у него все-таки имелась.
Оторвав взгляд от ожидающего лица сына, Риар снова посмотрел на Полетту. Трудно было не заметить, как ее щеки окрасились нежным румянцем, а взгляд наполнился не только удивлением, но и робкой растерянностью.
Сделать ее женой?
Риар задумался.
В прошлый раз у него получилось плохо. Он думал, что ему повезло, но все обернулось крахом.
Вспомнив Арлетту, Риар ощутил злость. И направлена она была даже не на саму графиню или короля, а на себя. Он корил себя за то, что поверил, что не смог понять чужие намерения, позволил сотворить подобное не только с собой, но и со своим ребенком. Последнее было самым удушающим.
Осмелится ли он вступить на эту тропу во второй раз?
Не было сомнений, что Полетта отличалась от его бывшей жены.
Баронесса не была привычным в высшем обществе эталоном хрупкой леди. Ее движения были немного более стремительными и грубыми, чем позволено аристократке. Ее улыбки были редкими, но искренними. Чаще всего ее взгляд был колючим и слишком тяжелым.
Никакой легкости, постоянного флирта, кокетливых улыбок и ужимок. Она ходила твердо, смотрела прямо и держалась так, будто готова вынести любой удар. Или ударить в ответ.