Служебный роман, или История Милы Кулагиной, родившейся под знаком Овена
Шрифт:
И когда оно угаснет — я отправлюсь домой. И принесу с собой добычу — понимание и равновесие. И завтра отправлюсь на работу… О господи!..
Теперь, когда решение принято и отшлифовано плеском волн, можно было снова довериться течению событий, тем более, что мы с ними шли уже в одном направлении — или я надеялась, что в одном.
Есть в астрологии метод прогрессии — метод внутреннего воздействия, моделирования внешних обстоятельств. Меня всегда радовало его наличие, хотя я редко им пользовалась.
Собственно в астрологии меня привлекали скорей абстрактные знания. Если звезды могут дать совет и предостеречь от ошибки —
Меня всегда поражала Эльга Карловна, руководительница зодиакального кружка, считавшая звезды единственно верным советчиком, истиной в последней инстанции. Она хотя и соизволила однажды упомянуть о том, что любое, даже самое неблагоприятное влияние может быть преодолено сильным характером, но такое у нее было при этом выражение лица, что становилось ясно без слов, сколь мало следует верить в подобные профанации. Мне же как раз очень понравилась эта мысль.
А вот что мне не очень нравилось, так это выявленный у Снегова по отношению ко мне жребий предателя. Теперь я не могла уже принимать это всерьез, но было неприятно, как если бы мне наговорили о человеке дурного.
Вот что я скажу вам в ответ, светила небесные. Первое: что бы ни утверждала Эльга Карловна, в глубине души я уверена: вы тоже умеете ошибаться. Второе: как уже упоминалось, любой гороскоп, даже самый неблагоприятный, преодолевается силой характера. И наконец, третье: пусть даже теоретически Снегов может предать меня. Так что ж мне теперь, из-за этого предать его первой — в качестве упреждающего возмездия?
Нет уж, господа звездецы!
А впрочем, постойте, постойте… Где там, Кассандра Антониновна, расположены ваши карстовые пещеры? Афганистан?..
Мила, ты тормоз! Между Питером и Афганистаном три часовых пояса… То есть вообще-то от двух до четырех, но в интересующей нас точке… Раз Снегов родился не в Питере, значит, и космический резонанс должен быть другим!
Первое, о чем я вспомнила, проснувшись — это о том, какой сегодня день. Решимость дрожала внутри меня натянутой стрункой.
Бродяга был прав, говоря, что внутри каждого из нас звучит целый хор голосов. Возможно, кому-то хоть один из них и может служить оракулом. Мой же «основной» внутренний голос был существом глупым, трусливым и закомплексованным. Только я вышла из дома, как он робко и опасливо зашептал: «И все же это Снегов. Человек, которого ты, как выяснилось, совсем не знаешь! Опомнись, подумай, пока не поздно». «Я обещала тебе ни во что не вмешиваться? — спросила я у него. — Так вот: я тебя обманула!»
Встретившись утром, я поздоровалась со Снеговым вежливо и прохладно — как обычно. И глядя, как он уходит, снова не могла поверить себе. Составив вчера новый гороскоп, я обнаружила у Снегова по отношению к себе жребий Любви. Это казалось едва ли не более невероятным, чем прежний результат, хотя и обнадеживало.
Но раздумывать уже поздно. Весь день я ловила каждый шорох из соседнего кабинета. Время было медленным и напряженным.
В середине дня я не выдержала и отправилась караулить форумы. Бродяга отсутствовал, а вот Профессор был на месте и методично разносил творения очередного новобранца. Я робко постучалась в «приват».
ТУУ-ТИККИ: Добрый день, Профессор. Может, оставите от несчастного хоть кусочек?
ПРОФЕССОР: Разве что рожки да ножки. Вам хватит?
ТУУ-ТИККИ: Вообще-то я заинтересована не в нем, а в вас.
ПРОФЕССОР:
ТУУ-ТИККИ: Не могу сказать, что ничего не случилось.
ПРОФЕССОР: Тикки, вы знаете, я всегда готов вас выслушать.
ТУУ-ТИККИ: Вряд ли я знаю такие слова, Профессор.
ПРОФЕССОР: Попробуйте стихами. А я помогу. Правда, Тикки, что-то давно мы с вами не говорили высоким стилем.
ТУУ-ТИККИ: В самом деле. Хорошо, давайте попробуем.
Глухими заборами да за город выбраться, Дремучими борами — ни сбиться, ни вырваться; Желание наглое — хоть насмерть, да свидеться; Не выстоять — надвое располовиниться.ПРОФЕССОР:
Не выстоять — значит, ночами морозными. Разбить свое имя в осколки меж соснами. Воспрянуть — стать вровень с столетьями грозными; Не выстоять — кануть под синими звездами.ТУУ-ТИККИ:
Не вспомнить — и значит, слова затаенные Останутся в горле непроизнесенные; И значит, колодцы бездонные памяти Камнями завалены; значит, на паперти Стоять тебе, нищему, с ладонью дрожащею, Протянутой жалко — дорога пропащего, Дорога свернувшего в сень безопасную, Забывшего ночь путеводную ясную.ПРОФЕССОР:
Оставив сомненья, не верь эзотерикам. Дорога моя пробирается берегом, Рекой, островинами травомохнатыми, Гремящими, шепчущими перекатами. Поспешно — но ты не смотри укоризненно; Борьба неизбежна, и все же прижизненно И небо, что выше и цели, и истины, И черные кедры с ветвями пушистыми.ТУУ-ТИККИ:
Чье прошлое тощей собакою брошенной Все следом таскается тенью непрошеной, Тому, проклиная судьбу окаянную, В потемках сырых прозябать безымянному.ПРОФЕССОР:
Но тот, кто, внимая невнятному голосу, Рискнет пересечь пограничную полосу, Сквозь мшистые гати, болото горячее, Минуя дуплистое дерево зрячее — Ему, уходящему в черные заросли, Да сбудутся самые смелые замыслы, Да высветит память блужданья и тьму, Да будет любовь оберегом ему.ТУУ-ТИККИ: Ох… Если бы это была дуэль на стихах, вы победили бы, Профессор.
ПРОФЕССОР: Бог с вами, Тикки! Стать против вас? — неважно, вооружившись клинком или словом… Нет, это немыслимо. Так о какой победе вы говорите?