Слышишь, Кричит сова !
Шрифт:
– Давай не зевай, граждане,- проворчал Иван снова.
И контейнер снова, судорожно дернувшись, перевалился еще на шаг...
Солнце, растолкав набежавшие облака, наконец влезло на невидимую вершину. "Теперь сползать начнет. Стоило лезть..."-Алексей, привалясь к струганному боку контейнера, смирно вставшего рядом с двумя другими, щурился на солнце.
– Приморились, ваше благородие?- поинтересовался Иван, потягиваясь всем телом.
Не получив ответа, Иван хмыкнул и спросил Антона Давыдовича, присевшего на
Антон Давыдович встряхнул платок, еще раз отер побагровевшее лицо, сложил платок, тяжело выпрямился, сказал: - Пойдем, пожалуй... Обедать пора...
Обедали молча. Иван быстро выхлебал свою миску, покосился на Алексея. Тот лениво ковырялся ложкой. Антон Давыдович тоже ел с явной неохотой. "Умаялись,сочувственно подумал Иван,- надо бы их расшевелить".
Встал, спросил: - Кому добавки?- и сам ответил:- Ивану Петровичу, ударнику труда.
По Иванову расчету Алексей должен был обязательно съехидничать, но тот продолжал молча возить ложкой по миске. Антон Давыдович вежливо сказал: На здоровье, товарищ ударник.
Иван звякнул половником и сделал последнюю попытку зацепить Алексея: А я, между прочим, читал, что в Америке есть музей летающих тарелок. Пятнадцать тысяч экспонатов.
Алексей лениво отозвался: - А в Англии есть общество сторонников того, что Земля плоская...
– Ну и что?
– А ничего...
Обед, как пишут в иных романах, закончился в полном молчании.
Иван сполоснул алюминиевые миски, неодобрительно посмотрел на Алексея - тот от каши отказался, повернулся к Антону Давыдовичу: - Ну вот, поработали, пообедали. Дальше что?
– Вот и ладно,- сказал Антон Давыдович,- Кончил дело, гуляй смело. Перекур, в общем.
Последнее прямо относилось только к Алексею, поскольку ни сам шеф, ни Иван табаком не баловались.
Перекур так перекур. Алексей присел на ящик у порога. Антон Давыдович сказал: - Пойду подышу,- и побрел вниз к берегу.
"Устал",- подумал Алексей, глядя вслед. Устали всеза последние три дня навкалывались по самые ноздри.
Иван постоял, потоптался. Потом махнул рукой и шагнул к двери.
– Опять паять-починять?- спросил в спину Алексей.
Иван, не оборачиваясь, буркнул что-то невнятно и исчез в избушке.
Алексей раскурил сигарету, дымок в неподвижном воздухе невесомым столбиком потянулся вверх.
В первый день, когда, разгрузив оборудование и кое-как обустроившись в избе, они присели на топчаны, Алексей достал сигарету, но прикурить не успел - Иван угрюмо уставился на него и ткнул рукой в сторону двери.
– Курить - здоровью вредить?- язвительно спросил Алексей.
Иван молча кивнул.
– Ну и не вреди,- сказал Алексей и чиркнул спичкой.
– А где у тебя курево?- неожиданно спросил Иван.
– Зачем тебе?-поперхнулся дымом Алексей, Иван до сих пор не курил, неужели попробовать решил?
Алексей
Тот взял, спросил: - Сколько здесь?
– Десять блоков,- ответил Алексей.- По десять пачек в каждом. Хватит тебе?
Иван взвесил мешочек на ладони и, не отвечая, шагнул к двери.
– Э, ты куда?-вскочил Алексей.
Обернувшись, Иван сказал непонятно: - Из воспитательных соображений.
– Что?- поразился Алексей.
– Вот что: или в избе коптить не будешь, или я это добро утоплю.
Алексей онемел, потом плюнул, выдернул у Ивана свой мешок, сунул в рюкзак, пнул рюкзак ногой под лавку и, хлопнув дверью, выскочил наружу. Пару раз еще он пытался взбунтоваться, но Иван угрюмо бурчал: "Утоплю..."и, наконец, Алексеи сдался. А Иван, чтоб окончательно и, как заметил Антон Давыдович, законодательно оформить положение, накарябал фломастером на дощечке от ящика "МЕСТО ДЛЯ-ОТРАВЛЕНИЯ" и приколотил к замшелому пеньку, торчавшему слева от двери...
Алексей дунул, столбик расплылся, истаял. Аккуратно погасив окурок, Алексей было собрался встать, но усталость будто ждала этого мгновения, навалилась и он снова.
привалился к стенке, чувствуя как тяжелая истома разливается по всему телу.
Со-лнце стояло еще высоко, глядясь в голубое зеркало у самой кромки. И, подсвеченная отражением снизу, зубчатая стена леса на том берегу казалась вырезанной из темной бумаги. Алексей медленно разглядывал такой знакомый и уже привычный пейзаж. Даже эта темно-ржавая громадина, выползшая из ниоткуда месяц назад, придавив берег тысячетонной тушей, тоже стала уже привычной, хотя, казалось, как можно привыкнуть к невероятному?
Под самым боком скалы в полушаге от воды рядком белели свежевыструганной дранкой контейнеры - отсюда они казались детскими кубиками. "Хороши кубики,- подумал он,- стенка два метра на два". Конечно, знай они, в каком именно месте вероятен прорыв - там бы и сгрузили с вертолета эти контейнеры. Но знать заранее естественно было невозможно, поэтому и пришлось таскать туда-сюда эти штуковины, в каждой из которых без малого четверть тонны весу. Три дня угрохали, пока выстроились эти самые "кубики" под боком чертовой скалы.
И все-таки, как ни умаялись, главная маята впереди: ожидание. Потому что поди знай - когда их величества Пространство и Время вздумают позволить скользнуть этим кубикам в щелочку, и позволят ли вообще...
О том же сейчас думал и Иван, устроясь у самодельного верстака. И Антон Давыдович, размеренно вышагивая по узкой песчаной полоске, обегавшей озеро у самой воды. Поди знай, когда всполошенно звякнет сигнализатор, оборвав долгое ожидание. Однажды это уже случилось - всего месяц назад оставив безмолвного свидетеля - эту намозолившую глаза скалу.