Смех Циклопа
Шрифт:
Но власти на этом не остановились.
В 388 году до нашей эры народное собрание Афин приняло закон, запрещающий любую политическую критику в пьесах. Комические театры были закрыты.
Аристофан разорился. Нищий, бродил он по улицам Афин, забытый всеми, презираемый бывшими коллегами и толпой, которую столько развлекал.
Однажды к нему подошел некто, представившийся сыном великого Эпикарма.
– Я знаю, кто ты. Я пришел помочь тебе.
– Я погибший человек, бывший сочинитель пьес. Нам пенсия не положена, –
Сын Эпикарма повел его в еврейский квартал Афин.
– Твоя борьба – это и наша борьба. Мы поможем тебе. Мы считаем тебя героем.
– Мы? Кто это – мы?
– Нас десятки, сотни, тысячи.
Сын Эпикарма рассказал Аристофану, что принадлежит к тайному обществу, сражающемуся за свободу слова, за право смеяться над педантами, диктаторами, моралистами. Первые члены этого общества много лет назад пришли из Иудеи и поселились в катакомбах.
– Очередная еврейская секта?
– Нет, мы – защитники особой формы духовности. Мы считаем твои труды выдающимися и хотим поддержать тебя.
Аристофан отнесся к этим словам скептически, но терять ему было нечего. Он последовал за сыном Эпикарма в подземелье. Они пришли в большой зал. Там их радостно встретило около полусотни человек. Вскоре тайное общество купило Аристофану дом и создало идеальные условия, благодаря которым он смог написать свою последнюю пьесу – «Кухня Эола».
За прошедшие годы многое изменилось. У власти уже стояли другие люди, и пьеса имела оглушительный успех.
Усталый и больной, Аристофан чувствовал приближение конца. Он сказал друзьям, что умирает счастливым, восстановив свое честное имя и вновь обретя свою публику.
Тогда сын Эпикарма принес ему синий ларец с надписью на древнееврейском языке.
– Бевакша ло лигро, – прочел он.
– Что это значит? – спросил Аристофан.
– Не читать!
– Зачем ты даешь мне это?
– Чтобы вы прочли. Это тайное духовное сокровище храма Соломона.
Старый комик протянул дрожащую руку к ларцу.
Великая Книга Истории Смеха.
Источник GLH
64
– Яичный шампунь?
Лукреция колеблется.
– Почему бы и нет?
– Знаешь анекдот? Пока я не начал пользоваться шампунем, мои волосы были сухими и безжизненными. А теперь они сырые и шевелятся!
Лукреция морщится.
– Алессандро, тема моего последнего расследования – юмор. И я опасаюсь передозировки. Если бы ты смог сделать мне мелирование, не рассказав ни одного анекдота, я… как бы это выразиться… смогла бы немного отдохнуть.
– Ты не любишь юмор, Лукреция?
– Люблю. Но, как и в винах, предпочитаю лучшие сорта.
– Нет, вы только ее послушайте!
Да, вот так! Я сейчас нахожусь под влиянием умного мужчины.
Ей нравятся массаж головы и все манипуляции, которые совершают над ее волосами опытные руки Алессандро. Лишенный возможности шутить, дипломированный волосовед находит более нейтральную тему.
– Ты слышала о смерти Себастьяна Доллена? Седьмой юморист кончает жизнь самоубийством! Словно какая-то зараза косит остроумных людей! Что ты об этом думаешь?
Не бойся, тебе точно ничего не грозит.
— Знаешь, – продолжает Алессандро, – а я видел выступление этого парня, Себастьяна Доллена. И подумал: «Это подражатель, он исполняет скетчи Дария».
Ты даже не подозреваешь, как ты прав.
— Я его прозвал «маленький Дарий». Но, копируя мастеров, сам мастером не станешь. В моей стране есть поговорка: «Тот, кто подражает льву, становится не львом, а обезьяной».
– А если это Дарий подражал Доллену?
– Ты что, шутишь? Дарий был в сто раз сильнее, это был орел, который парил над миром юмора. О, я знаю отличный анекдот про орлов! Два орла встречаются на свадьбе у грифов…
Не имея возможности заткнуть уши на самом деле, Лукреция делает это мысленно. Она больше не воспринимает звуковые импульсы. Человеческая речь становится далеким фоном.
Исидор прав, анекдоты заполняют пустоту в головах тех людей, которым не о чем поговорить.
Ей приятно прикосновение умелых пальцев парикмахера к ее голове. Он моет их, сушит, красит и увлажняет питательным бальзамом. Лукреция выкладывает чудовищную сумму за психолого-парикмахерские услуги и садится на мотоцикл.
Она едет, размышляя под громкие звуки «Man of our time» группы Genesis.
Она останавливается на торговой улице и покупает одежду, косметику и плюшевую игрушку. Заходит в оружейный магазин, где приобретает маленький револьвер калибра 7,65.
Через час она останавливается у здания в Семнадцатом округе, неподалеку от станции метро «Терн». Находит в списке жильцов имя Карин Маньяр. Карин соглашается принять ее.
Множество фотографий в гостиной напоминает об их дружной супружеской жизни со знаменитым комиком.
– Говорили, что Тристан убежал на Маркизовы острова, потому что ему все надоело. Я слышала еще более бредовые предположения, что он впал в депрессию, что он покончил жизнь самоубийством, что его украли террористы. Но правды не знает никто. Даже я.
Лукреция записывает ее слова.
– Вам ничего не показалось странным в его поведении накануне исчезновения? Что-нибудь, чего никто не заметил. Может быть, какая-нибудь мелочь.