Смех дьявола

Дефорж Режин

15

— Вставай, вставай…

От толчков Лауры Леа выпрямилась и посмотрела непонимающе на сестру.

— Просыпайся. Внутренние Силы заняли префектуру полиции. Полицейские сражаются вместе с ними.

— Кто тебе это сказал?

— Франк, товарищ, которого ты не знаешь. Он живет в огромной квартире на бульваре Сен-Мишель, его окна выходят сразу на бульвар, улицу Ля Гюшетт и набережную. Он мне звонил. Вместе с друзьями они танцевали и пели всю ночь. Закрывая ставни, он заметил около семи утра людей, по одному или по двое переходящих мост Сен-Мишель и направляющихся к Нотр-Дам. Заинтересовавшись,

он оделся и спустился на улицу. Там он присоединился к ним и очутился на паперти собора, где столпились и ожидании, тихо разговаривая, люди. Из их слов он понял, что это полицейские в штатском. Подъехал грузовик. Агентам роздали несколько винтовок и пять или шесть автоматов. Видимо, был отдан приказ, потому что они придвинулись к главным воротам префектуры. Франк последовал за ними. Створки раздвинулись, и толпа в молчании заполнила большой двор. Высокий человек в костюме цвета хаки с трехцветной повязкой, поднявшись на крышу автомобиля, кричал: «От имени Республики, от имени генерала де Голля я занимаю префектуру полиции!» Часовые без сопротивления позволили разоружить себя. Собравшиеся подняли знамя и запели «Марсельезу». Франк, отнюдь не сентиментальный, сказал, что он чуть не заплакал. Кажется, назначен новый префект, Шарль Лизе, по-моему. Слушай, идем туда, это будет забавно.

— Забавно? Не думаю. Интересно, может быть, — сказала Леа, вставая с постели.

— Ты спишь совсем голая?

— Я забыла, уезжая, захватить ночную рубашку. Оставь меня, я хочу заняться своим туалетом.

— Поторопись, я жду тебя на кухне.

— Хорошо, только ничего не говори теткам.

— Конечно, я ведь не сумасшедшая.

Немецкие солдаты в шлемах, проезжавшие в открытом грузовике по бульвару Сен-Жермен, прижимая к себе свои винтовки и автоматы, приветствовали возгласами двух миловидных девушек на велосипедах.

— У них не очень встревоженный вид, — заметила Леа, повернувшись.

Пустынный бульвар простирался перед ними. На углу улицы Драгон немец направил на них автомат.

— Проезжайте или я буду стрелять!

На столиках кафе «Две мартышки» и «Флора» недопитые чашки и стаканы ожидали возвращения посетителей, укрывшихся внутри. По улице Рен несколько человек бежали в разных направлениях. Короткая очередь, и двое из них упали. С перекрестка Мабийон молодые люди в белом с нарукавными повязками Красного Креста устремились в сторону выстрелов. На перекрестке Одеона проезд загораживал танк. Сестры свернули на улицу Бюси. Железные шторы большинства магазинов были опущены, хозяева кафе торопливо убирали стулья. Озабоченно пробегали с носилками люди с трехцветными повязками. Один из них сказал им:

— Возвращайтесь домой, здесь будет жарко.

На улице Сент-Андре-дез-Ар все оставалось удивительно спокойным. Консьержка подметала пол у своей двери, как и каждое утро, книготорговец угощался своим стаканчиком белого у табачного прилавка вместе с типографским рабочим с улицы Сегье, торговка конфетами протирала, как обычно, свои стеклянные вазы, наполненные муляжами конфет. На бульваре Сен-Мишель радостные зеваки смотрели в сторону здания префектуры и Нотр-Дам, на которых развевались трехцветные знамена.

Появление Лауры и Леа в квартире Франка было встречено криками.

— Я пришла с моей сестрой Леа, о которой я тебе говорила.

— Ты правильно сделала. Здравствуйте, Леа. Правда, что вы — героиня Сопротивления?

—

Не нужно верить всему, что рассказывает Лаура, она всегда преувеличивает.

— Я ничего не преувеличила…

— Помолчи, я не хочу, чтобы об этом говорили.

— Как хотите, сопротивленка вы или нет, добро пожаловать. Вот посмотрите.

Молодой человек подвел ее к одному из высоких окон просторной залы.

— Смотрите, мы в первых ложах. Моя мать будет очень жалеть, что уехала в Турин. Ни за что на свете она не захотела бы пропустить такой спектакль. Я уверен, что она пригласила бы всех своих лучших подруг. Сейчас там довольно спокойно. Что вы об этом скажете? Отличный вид, не правда ли?

— Да, отличный.

— Франк, у тебя есть что-нибудь поесть? Мы вышли из дому так быстро, что не успели ничего проглотить.

— Ты знаешь этот дом: у Франка есть все! Кроме хлеба, немного черствого, есть ветчина, колбаса, пироги с мясом, холодная курица, немного сладостей и вино: шампанское, виски, пей, сколько хочется.

— У вас продовольственная лавка? — сухо спросила Леа.

— Я мог бы иметь ее, милочка, но предпочитаю торговлю шелковыми чулками, парфюмерией и сигаретами. Вы курите? Английские, американские? На выбор. Что предпочитаете?

— Американские. Но сначала — я голодна.

— К вашим услугам. Эй, вы там, принесите принцессе еды и питья. Ваше высочество соблаговолит чокнуться с нашими будущими освободителями?

Леа внимательно посмотрела на молодого человека. Он производил впечатление друга детства, того, кому доверяют свои секреты и кто умеет их хранить, но распознать истинное лицо которого очень трудно. Среднего роста, утопающий в пиджаке с широченными плечами, при этом брюки слишком короткие, открывавшие взору белые носки и неизбежные штиблеты на трехслойной подметке, — образцовый стиляга. Большая прядь светлых волос, подстриженных по последней моде, прикрывала его невыразительное лицо с еще ребяческими чертами. Этот мальчишка, по словам Лауры, был одним из королей подпольной торговли и без ведома своих родителей сколотил состояние на черном рынке. Человек щедрый, он охотно потчевал своих друзей. Видимо, удовлетворившись своим осмотром, Леа удостоила его улыбкой.

— Выпьем за освобождение Парижа.

Сидя на подоконнике, Леа удивлялась тому, что пьет шампанское в этом восставшем городе, готовящемся к сражению.

Поборники пассивной обороны пересекли площадь Сен-Мишель, крича, что комендантский час начался в два пополудни.

— Это неправда, — сказал вошедший молодой человек. — Я был в своем комиссариате, мне сказали, что ничего не знают. Внутренние Силы, которые его занимают, тоже не в курсе. Подождите, вот новость. Здравствуйте, меня зовут Жак.

— Привет, а я Леа. Откуда вы явились?

— Понемногу отовсюду. Многие мэрии в руках коммунистов.

— Откуда вы это знаете?

— Эти слухи повсюду. Они — единственные, кто достаточно организован и вооружен. На улице Риволи, улице Лавр, в Шатле, на площади Республики, на авеню Великой Армии располагаются медицинские посты с флагами Красного Креста. Началась охота за оружием. У кого есть нож, тот отнимает у немецкого солдата его револьвер или винтовку, с винтовкой он овладевает автоматом, с автоматом захватывает грузовик с боеприпасами, которые распределяет среди своих товарищей. «Каждому — свой бош», — таков лозунг новобранцев.