Смех и смертный грех
Шрифт:
— Но даже и тогда все обошлось без криминала. Начинал Беся с палатки, в которой торговал сладкой ватой и газировкой. Минимум затрат, максимум прибыли. Затем он приобрел ларек, потом еще один, потом занялся еще каким-то бизнесом, результат которого ныне более чем впечатляющий.
Леся покачала головой.
— Наверное, это не тот Беся, какой нам нужен.
Но Лисица стоял на своем, что Беся тот, и другого не надо.
— Я ведь не с пустого места это взял. Сначала я поговорил с нашим майором, который ведет дело об убийстве Надежды Сергеевны. Мое служебное удостоверение
— Что же, как только вернемся в Питер, первым делом надо будет с этим Бесей пообщаться, — произнес Эдик, явно намереваясь еще чуток подремать.
Но не тут-то было.
— Погоди, я еще не все вам рассказал. Как только у меня на руках оказалась фотография Беси и досье на него, я сразу же позвонил Прохору.
— Кому?
— Человеку, которого я отрядил в больницу к Николо.
— А-а-а… И что же, он до сих пор там?
— Конечно. Я попросил его подежурить возле палаты пациента.
— Зачем?
— Ну, просто так… На всякий случай.
Однако Лисица немного лукавил. И его сотрудник дежурил у палаты пострадавшего не просто так, от нечего делать, а по причине особой значимости самого Николо. Модельер был слишком ценным свидетелем, чтобы предоставить его самому себе. И как только Лисица раздобыл фотографию Беси, он тут же отослал ее Прохору. А тот, не теряя даром времени, отправился к Николо.
— И Николо узнал этого человека!
— Значит, они знакомы? Беся и Николо?
— Да. Знакомы. Но вот что интересно! Николо считает Бесю своего рода товарищем по несчастью.
— Как это?
— Беся представился ему должником жадной старухи, которая обложила его непомерными процентами, а теперь еще и запугивает какими-то санкциями. Назвался он Алексеем, именно под этим именем Николо и опознал по фотографии Бесю.
— А на самом деле этого Бесю как зовут?
— Андрей Семенович.
— Так, так… А Николо назвал его Алексеем?
— Да. Но вот вопрос: я не знаю, можем ли мы верить словам самого Николо?
Леся тоже не знала. Но считала, что пока не доказано противного, человеку всегда надо верить.
— Беся представился Николо, как оценщик ювелирных украшений и антиквариат. Фамилии своей не назвал, сказал лишь, что зовут его Алексей. Тем не менее, Николо заинтересовался, и Беся даже показал ему фотографии нескольких шедевров из своей собственной коллекции, которую он собирал многие годы и экспонаты из которой он вследствие жизненных трудностей был вынужден заложить под проценты.
— Кому? Надежде Сергеевне?
— Ей самой.
— Лариса ни о чем таком не упоминала, — растерялся Эдик. — Она не говорила, что Беся и сам был в должниках у бабушки.
— Я это помню. Но почему твоя тетка нас обманула? То ли потому, что сама была не осведомлена, то ли потому, что кто-то из них троих врет.
— Зачем Ларисе врать? Она любила бабушку, она больше других заинтересована, чтобы убийца был найден и наказан.
Но выпалив это на автопилоте, Леся невольно задумалась. Как-то не укладывался подслушанный ею на палубе разговор Ларисы с отцом Игоря в привычную схему поведения покорной и любящей дочери.
Однако Лисица об этом разговоре ничего не знал и продолжил:
— Тогда нам остается предположить, что врет либо Николо, либо сам Беся.
— А Бесе-то этому зачем врать?
— Вот уж чего не знаю, того не знаю. Пока что могу сказать лишь то, что узнал от Прохора, а тот — от самого Николо. По словам модельера, этот Алексей показал Николо несколько фотографий — диадемы, броши и один очень красивый гарнитур, состоящий из пары серег, браслета и подвески, а потом присовокупил со вздохом, что, видно, придется все их оставить в руках процентщицы. Мол, выкупить их денег у него нет. А рассчитывать на чудо он не может.
— На какое чудо?
— Видимо, имелось в виду то, что деньги откуда-то сами свалятся на голову Андрею Семеновичу.
— Но при этом ты говоришь, что его финансовое состояние вполне стабильно и даже благополучно?
— Да.
— Зачем же он жаловался Николо на свою бедность?
Пока мужчины обсуждали, Леся молчала. Но не потому, что задумалась над рассказом Лисицы или странном поведении Ларисы. Нет, Леся думала уже совсем о другом. Если этот Прохор совсем недавно разговаривал с Николо, значит, ее милый друг модельер уже не спит и в состоянии общаться. Не позвонить ли ему? Лесе казалось, что позвонить обязательно надо. Хотя бы для того, чтобы лично осведомиться о здоровье Николо. А еще, чтобы сказать модельеру, что его бумажник находится у нее, что с ним все в порядке, Леся вернет вещь в целости и сохранности при первой же возможности.
Но стоило ей об этом подумать, как раздался звонок. Спустя несколько секунд Леся услышала слабый, но узнаваемый голос Николо:
— Привет, это я. Пока я один, решил тебе позвонить.
— Николо! — обрадовалась Леся. — А я как раз думала тебе сама звонить. Как ты?
— Не очень хорошо, — признался пациент. — Врачи говорят, что я чудом остался жив.
— А что с тобой случилось?
— Долго объяснять.
— Но ты уж попробуй.
— Честно, я и сам не знаю. Мне стало как-то не по себе уже на борту корабля. Но я все равно собирался пойти на свадьбу. И вдруг пришел стюард, сказал, что мне передали шампанское. Я его выпил… и больше ничего не помню.
— Зачем же ты пил это шампанское?! — удивилась Леся.
— Как зачем? Я думал, что это ты мне прислала бутылку!
— Нет, я ничего не присылала.
— Но я так понял. Кто еще мог бы передать мне шампанское, если на всем теплоходе я был близко знаком лишь с тобой?
— А кто тебе доставил вино?
— Стюард.
Помолчав немного, Леся решила кое-что уточнить и спросила:
— А бутылка была уже открыта?
— Горлышко у нее было обмотано полотенцем, так что я не могу сказать точно. Но хлопнуло оно не так громко, как могло бы. Так что, может, оно и было открыто раньше. Стюард стоял таким образом, что я не мог хорошо видеть. Да если честно, то и не приглядывался.